Глава 19. Искусство побеждать
Кардинальные перемены в маленькой хижине, с приходом Мари-Энн, стали совершаться незаметно, но достаточно быстро. Едва солнце касалось первыми лучами вершин вековых кедров, как вся семья собиралась за столом, накрытым неизменно белоснежной скатертью. Тяжелее всего ранние подъемы дались соне-дракончику. Первые дни он упорно пытался продлить сладкие сновидения. Но каждое утро сильные руки приподнимали его, под спину подсовывалась подушка, а в лапки вкладывалась большая кружка с горячим бодрень-плужем. Бедному Сварту оставалось только держать её, и просыпаться, или получить порцию бодрящего напитка на живот. Пока дракончик с недовольным фырканьем отхлёбывал чёрный, душистый плуж, щедро сдобренный сливками, Мари-Энн весело щебетала рядом, рассказывая новости.
Через пару недель упрямец сам, без напоминаний, начал выбираться из-под одеяла.
Плотно позавтракав, пожелав друг другу удачи и наметив дневные планы, семья разбегалась и разлеталась по делам.
Ни дети, ни Юлиус, не заметили, когда тщательно отмытые окна украсились накрахмаленными занавесками, когда буйно расцвели на подоконниках красные герани, когда весело зазеленел огород. Все изменения в доме происходили так незаметно и быстро, что порой казались волшебством.
- Не понимаю, как она это проделывает? - искренне изумлялся Юлиус, падая в заново обитое кресло и подкладывая под спину изящно вышитую подушечку, - Встаешь - всё приготовлено, вычищено, выстирано. Однако Энни, когда ни глянешь на неё - или бусы примеряет, или коготки полирует, или книжку читает. Странно… После того, что она вытворяет, любая женщина со стонами рухнула бы в кровать, а она ещё умудряется и в шахматы меня обыгрывать.
А волшебство продолжалось...
Мари-Энн ненавязчиво, но с упорством тяжело-гружёного яка, продолжала вводить в семью человеческие новшества, которые она считала полезными.
- Неплохо бы нам построить баню, - как-то предложила она, - Нет ничего лучше, чем всласть попариться после тяжёлой работы.
- Ой, как здорово, - радостно поддержала её Сун, - пар, теплая водичка… красота…
- Какие глупости! - немедленно возмутился Юлиус, - Тяжелее всех работаю здесь я! И я прекрасно обойдусь без этих хитроумных человеческих штучек. А больше в этом доме тяжёлой работой не измотан никто. Племянники целыми днями, как кузнечики, скачут по лесу, ты, Энни, вечно или наряжаешься, или книжки читаешь…
- Правильно, дядя! - воодушевлённо поддержал его Сварт, - Баню-то нам с тобой строить придётся, как я понимаю. Построишь им баню, они ещё чего-нибудь тут же захотят, а потом и вовсе на шею сядут. Этак, мы с тобой, дядя, в подкаблучников превратимся! Женщинам потакать нельзя!
- Верно, племянник, - одобрительно закивал дядюшка. Эта баня - блажь одна. Речка рядом. Пришла охота - иди и мойся, сколько душе угодно. Ты всё поняла, Энни?
Дракониха покорно кивнула.
Но идея постройки бани, с этого дня, принялась назойливо витать в воздухе. Откуда-то появились вышитые именные полотенца, искусно связанные мочалочки. Мари-Энн наварила огромное количества мыла, и разложила, настырно пахнущие брусочки во всех
местах. Каждое утро теперь начиналось с лекции о пользе гигиены, культе чистоты, и о целительском эффекте горячего пара. Словом, осада велась по всем правилам.
Не требуя ничего, Мари-Энн брала будущих строителей бани измором, медленно, но неуклонно.
- Знаешь, Юлиус, - как-то вечером вздохнула дракониха, растирая ноющую спину дядюшки, - Я очень тревожусь за твоё здоровье. Не жалеешь ты себя совсем, работаешь на износ ради семьи. Спина который день болит, а ты каждое утро на охоту. Я бы так никогда не смогла! Знаешь, у нас в деревне с подобными болями тут же бежали в баню, и всё - как рукой… Ох, я бы тебя попарила дубовым веничком, натёрла мёдом, и был бы ты, как новенький.
- Точно поможет? - дядюшка грозно глянул на Мари-Энн.
- Не поможет - можешь утопить меня в речке! - поклялась дракониха.
- Сварт! - оглушительно закричал Юлиус, - Сварт! Куда запропастился этот бездельник? Если бы он не болтался невесть где, давно бы уже строительство закончили. Сварт! Быстро доставай инструменты, мы идём строить баню!
Маленький, аккуратный домик для оздоровительных, очистительных и душегреющих процедур, появился очень скоро и безумно всем понравился.
Когда первый раз дядюшка, распаренный, раскрасневшийся, непривычно чистый, вошёл в дом, Мари-Энн накинула ему на плечи новый шёлковый, собственноручно расшитый ею, халат. А когда Юлиус увидел на столе запотевший графинчик джина, и услышал человеческую пословицу: «Год не пей, а после бани укради - да выпей», сердце его окончательно растаяло. Дракон категорически объявил походы в баню обязательной процедурой, и с ним впервые никто не стал спорить.
- И всё-таки, какая великолепная идея пришла мне в голову - парную построить, - разнежено пробормотал дракон, развалясь на диване, - Ходили бы вы без меня чёрные, грязные… Скажите спасибо, что я у вас есть.
- И что бы мы без тебя делали, Юлиус? - охотно поддакнула ему Мари-Энн.
Шустрая дракониха, несмотря на свою титаническую деятельность, успевала посмеяться со Свартом, обсудить с Сун свои девчоночьи проблемы, и расчесать блестящую шкурку лисёнка. Но дядюшка всегда был в приоритете.
- Не понимаю, - однажды нахмурился дракончик, - Она осыпает дядюшку похвалами, словно ватрушку сахарной пудрой. И как ему не надоест слушать этот вздор?
- А ему никогда не надоест, - ответила более умная по-женски, сестра, - Более того, братец, дядюшка без этого, как ты говоришь, "сахара", скоро жить не сможет.
- Тогда ты почему меня так не хвалишь?!! - внезапно рассердился дракончик.
- Не заслужил потому что! - возмутилась девочка, - Я тоже не припомню, чтобы ты меня рвался порадовать! Ни одного цветочка за всю жизнь не подарил, я, уж, не говорю о браслетиках.
Но, быстро набежавшее, облачко взаимного недовольства, также быстро и смылось. Дети увидели, как Мари-Энн достаёт из печи черничные кексы, тут же помирились, и бросились их дегустировать.
Сун оказалась права. Дядюшка окончательно и бесповоротно впал в зависимость от ежедневной порции похвал. Но однажды утром они не прозвучали.
Юлиус позавтракал, не ощущая вкуса еды. Долгое время он хмуро смотрел в окно, ерзал на стуле, а потом отправился разыскивать Мари-Энн. Он нашёл её, тихо сидящую на лавочке в палисаднике.
- Что случилось, Энни? - раздражённо обратился к ней Юлиус.
- Всё в. порядке, - полуобернулась к нему дракониха, - А почему ты спрашиваешь?
- Ну, я же по голосу слышу, что это не так, - Юлиус озабоченно заглянул ей в лицо, - И глаза у тебя грустные.
- Не хотела, конечно, тебя беспокоить, - почти прошептала Мари-Энн, - Но вчера вечером я слышала, как ты кричал на Сварта за то, что он забыл убраться в свинарнике. А сегодня утром не пустил его в лес. Я очень расстроена из-за вас обоих. Ведь вы же любите друга друга.
Так почему же один сейчас плачет в чулане, а второй места себе не находит? Не должно так быть в семье, Юлиус.
- Да как ты можешь заступаться за этого дерзкого, непутёвого сорванца? - возмутился дядюшка.
- А потому, - Мари-Энн подняла на дракона большие, ясные, как родниковая вода, глаза, - Потому что я вижу в нём - Тебя. Он ведь твоя копия, Юлиус. Может быть, и ссоры происходят из-за вашей схожести. Я вижу в нём - тебя, поэтому и люблю его так.
- Ты любишь Сварта, потому что он похож на меня? - озадаченно переспросил дядюшка, - Так, понятно… Ну, может быть, я и впрямь был с ним немного суров. Подожди, я скоро вернусь...
- Всё в порядке, Энни, - отрапортовал дядюшка, появляясь через час, - Мы поговорили и помирились. А ведь он и вправду, вылитый я в молодости! - дракон расхохотался и тут же умолк, - А теперь-то, всё хорошо, Энни? Ты довольна мной?
-Ну, конечно! - Дракониха рассмеялась, - Я, каждый раз, словно заново узнаю тебя, Юлиус! Ты не только великий воин, ты добрый, сострадательный, чуткий. Ты сразу заметил, что мне грустно, по голосу, по глазам, спасибо тебе!
Дракон довольно заулыбался.
Однажды, за завтраком, неугомонная Мари-Энн провозгласила следующую традицию. Она торжественно водрузила на стену грифельную доску и положила рядом кусок мела.
- Отныне, прошу каждого, кто уходит из дома больше, чем на полчаса, писать на этой доске, где он находится, - провозгласила Мари- Энн.
В ответ раздался протестующий хор голосов.
- Я работаю с утра до ночи, некогда мне писать! - кричал дядюшка.
- Ненавижу скрип мела о грифель, - ныла Сун.
- Делать мне нечего, что ли? Не буду дацзыбао всякие изображать, - возмущался дракончик.
- Хвостом прикажешь мне писать что ли?!! - визжал лисёнок.
- Спокойно! - призвала всех к порядку дракониха, - Просто три минуты послушаем меня! Наша семья с утра разбегается, так? А вдруг неожиданно наступит момент, когда всем нужно будет срочно объединиться против врага? Но как собрать семью, если я не буду знать, где вы находитесь? И потом, - в голосе Мари-Энн зазвенели слёзы, - Вы что, меня совсем не жалеете? Вы же знаете, что я беспокоюсь за каждого. Вы уходите, а я начинаю бояться. Ты, Юлиус, можешь сидеть с друзьями за рюмочкой бренди, а я думаю, что в этот момент тебя топчет горный тролль, и схожу с ума. Я постоянно боюсь, что гномы украдут Сун, Сварт свалится в колодец, Свор налопается какой-нибудь дряни... Неужели трудно написать для меня пару строк? Ведь я спокойна и счастлива только, когда мои любимые рядом со мной! Когда вы уходите, я плачу, тревожусь, места себе не нахожу... Но, похоже, вам всё равно! - Мари-Энн закрыла лицо, и отвернулась.
Пристыженные дети, лисёнок и Юлиус, бросились к ней и принялись утешать.
- Мари-Энн, ну, что ты! Мы же не знали... Мы будем писать на доске! Обещаем!
С этого дня грифельная доска стала настоящей летописью маленькой семьи. И чего они там только не писали....
"Встречаюсь с друзьями. Энни, приготовь шарлотку." - Юлиус.
"Крашу волосы в бане" - Сун.
"Пошёл к свиньям"- Сварт.
"Энни, лисёнок потихоньку лопает сыр в кладовке".- Аноним (надпись полустёрта, исцарапана, плохо читаема).
"Я люблю вас всех! Не теряйтесь. На ужин холодец с зелёным горошком. Кто опоздает - без обид" - ваша Энни.
К вечеру доска отмывалась, а с утра начинала исписываться заново.
Однажды Сун, уже несколько дней ходившая задумчивая, нашла Мари-Энн в коровнике. Дракониха вычёсывала яка, складывая пух в аккуратный, полотняный мешочек.
- Как ты его укротила? - удивилась девочка, - К нему даже дядюшка с опаской подходит. Дракониха пожала плечами.
- Да я сама не знаю. Я выслушала его, он – меня, и мы поняли друг друга.
Свирепый зверь с удовольствием грыз подсолёные сухарики, нежно потягиваясь навстречу ласковому движению большого гребня.
- Вот именно об этом я и хотела поговорить с тобой, сестра, - Сун слегка нахмурилась, - Как тебе удается побеждать?
- Кого побеждать? - вскинула на девочку непонимающие глаза Мари-Энн.
- Не кого, а что. Сердца побеждать. Вот я даже теперь не представляю, как мы жили без тебя раньше. А дядюшку ты точно победила. Скажи, ведь есть какие-то правила, чтобы победить сердце мужчины?
- Конечно, есть, - улыбнулась дракониха, - Я их с юных лет выучила, и тебе расскажу.
Правило первое. Мужчина всегда должен быть уверен,, что дома его ждут. Пусть он чувствует себя в своём доме уютно. Ты обязана уметь отлично убираться и готовить. Его сердце этим не завоюешь, но обеспечишь телесный комфорт, а это немало.
Правило второе. Уют в доме создает женщина. Но делать это нужно незаметно. Никаких вёдер с водой и тряпок под ногами твоего мужчины, ни малейших следов стирки или процесса готовки, ясно? Всё должно происходить незаметно. Мужчина приходит - всё в идеальном порядке, горячая еда в печке, а ты ногти красишь или читаешь....
Правило третье. Мужчина должен всегда чувствовать себя главным в семье, даже если таковым по факту не является. Если интересная идея возникла в твоей голове, сделай так, чтобы мужчина объявил себя её автором. Это - гарантия осуществления твоей мечты. И никогда не коли ему глаза своим интеллектом, будь на полшага позади.
Правило четвертое. Никогда не кричи на своего мужчину, не устраивай истерик, не рыдай. Они к этому быстро привыкают. Кстати, ничего нет противнее распухшего носа и красных, кроличьих глаз. Но изредка, крайне редко, пролившиеся слёзы или крик сработают как мощное оружие.
Правило пятое. Не забудь искренне хвалить мужчину и восхищаться им каждый день. Тогда в ругани вообще не будет никакого смысла. Отсутствие похвалы для него уже станет наказанием.
Есть, конечно, и другие правила, но тебе пока и этих достаточно. Если их соблюдать, то мужчина рано или поздно начнёт тебя на руках носить.
- Сестрёнка, - Сун растерянно смотрела на дракониху, - Ну, а если он окончательно обнаглеет от такого поклонения?
- А если обнаглеет,- процедила сквозь зубы Мари-Энн, - значит он не мужчина, ясно? Нормальный мужчина, в ответ на доброе отношение и сам повернётся к тебе ласковым лицом.
- Но ведь дядюшка не носит тебя пока на руках? - лукаво заметила девочка.
Дракониха легонько погладила её по золотистым волосам.
- Всему своё время... Ведь, даже оказавшись в раю, к нему нужно привыкнуть. Но я забыла сказать тебе главное... Все эти правила победы над мужчинами бессмысленны, если...
- Если что? - схватила её за руку Сун.
- Эти правила сработают, только если ты, от всего сердца, любишь своего противника. А я очень люблю Юлиуса, - и Мари-Энн тихонько вздохнула.
- Любишь? Больше, чем нас? - ревниво поинтересовалась Сун.
Дракониха прижала к себе девочку.
- Сестрёнка! У любви тысячи лиц. Никогда не сомневайся, в моем сердце любви хватит на всех нас.
Валентина Пескова
Оглавление
Предыдущий  Следующий
|
