Фомичева Клавдия Яковлевна родилась в 1917 г. в Москве в семье служащего. Окончив в 1933 г. семилетку, поступила работать в Госбанк. Одновременно училась в аэроклубе. С 1939 г. была летчиком-инструктором. В октябре 1941 г. Фомичеву зачислили в авиационный полк, сформированный Мариной Расковой. Участвовала в боях на Донском, Северо-Кавказском, Западном, 3-м Белорусском, 1-м Прибалтийском, 2-м Прибалтийском и Ленинградском фронтах. Клавдия Яковлевна выполнила 49 боевых вылетов на Пе-2. Сбросила 46,75 т. бомб. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 г. Фомичевой К.Я. присвоено звание Героя Советского Союза. Награждена Фомичева также орденами Красного Знамени (дважды), Красной Звезды и медалью «За оборону Сталинграда».

Командир эскадрильи капитан Фомичева не вернулась с боевого задания. Эта страшная весть взволновала весь полк. Давно уже прошли все сроки возвращения самолета на свой аэродром, но летчицы не расходились. Пристально вглядывались они в подернутое серой дымкой облаков небо. Ждали...

Сопровождавшие девятку бомбардировщиков Фомичевой летчики-истребители сообщили, что они видели, как был подбит зенитным огнем самолет командира эскадрильи. Видели они, как горящая машина, пролетев некоторое расстояние, с силой врезалась в землю и взорвалась. При гибели самолета летчики-истребители не обнаружили в воздухе летчиц, спасающихся на парашютах. Считали, что капитан Фомичева вместе со штурманом и стрелком-радистом погибли. Но смерть и на этот раз прошла стороной. Спасло мужество, находчивость, неодолимая воля к жизни, к победе.
А произошло следующее...

Капитан Фомичева не сразу заметила грозящую ей опасность. Все ее внимание было сосредоточено на цели – опорном пункте врага, который надо было разбомбить. Не обращая внимания на частые вспышки разрывов зенитных снарядов вокруг, она точно вела бомбардировщик по боевому курсу. И только на какую-то долю секунды Фомичева невольно оглянулась, когда в самолет ударил зенитный снаряд. Но уже в следующее мгновение ее взор снова был устремлен на цель. «Только бы не промахнуться», – напряженно думала Клавдия. С каждой секундой земля становилась все ближе и ближе. Внизу, на изрытом снарядами и бомбами поле, уже ясно обозначились извилистые траншеи, в которых засел враг, виднелись наспех замаскированные артиллерийские батареи, пулеметные и минометные точки, из которых велся интенсивный огонь по нашим наступающим частям. Надо было обезвредить врага, ослабить его боевую мощь, помочь своим частям.

– Цель под нами, – доложила Фомичевой через переговорное устройство, не отрываясь от прицела, штурман Галина Джунковская.
В ту же секунду, отделившись от самолета, вниз полетели бомбы. Они точно накрыли цель.
– Молодец Галя, – не удержалась от похвалы Фомичева. И тут только Фомичева обнаружила, как огненные языки быстро расползались по плоскости самолета. Они подступали к кабине, к бензобаку. В любой момент мог произойти взрыв. Что делать? Прыгать? Но внизу территория, захваченная фашистами. Неужели плен? Нет, решила командир эскадрильи. Только к себе, на свою территорию! Надо любыми способами продержаться в воздухе еще несколько минут, перелететь линию фронта.

Фомичева попыталась крутыми разворотами сбить пламя с самолета. Но поврежденный бомбардировщик плохо слушался рулей управления. Не работал подбитый зенитным снарядом левый мотор. Управлять самолетом становилось все труднее. Он заметно снижался, теряя высоту. Страшно болела раненая нога. А тут еще огонь. Он ворвался в кабину откуда-то сбоку. Пламя зловеще поползло по комбинезону, обжигало лицо, руки. Всю кабину заволокло дымом... Мучительно медленно тянулись минуты. Казалось, что им не будет конца. На какое-то мгновение Фомичевой показалось, что бомбардировщик уже не летит, а с шумом падает вниз. Она оглянулась, но огонь и дым мешали видеть...
– Держись, Клава, крепись, родная. Еще немного. Слышишь? Еще немного. Внизу уже линия фронта – неожиданно раздался радостный голос Гали Джунковской.
 

Когда линия фронта осталась позади, Фомичева приказала штурману и стрелку-радисту немедленно прыгать. Стрелок-радист не ответил: видимо, был убит. Штурман тотчас же попыталась оставить самолет, но за что-то зацепилась и не могла сдвинуться с места. Не раздумывая, Фомичева с силой рванула штурмана с сиденья и оттолкнула от самолета. Следом за Джунковской покинула горящий бомбардировщик и командир эскадрильи. Фомичева уже считала себя спасенной. Но неожиданно пришла новая беда. Лямка ее парашюта зацепилась за броненаголовник самолета. Фомичева попыталась отцепить парашют. Однако сильная струя воздуха с какой-то невероятной тяжестью прижимала ее к горящему бомбардировщику, который камнем несся к земле. Через несколько секунд он врежется в землю и тогда – конец. До земли осталось уже не более 200 метров. Собрав последние силы, превозмогая резкую боль обожженных рук и раненой ноги, Фомичева рывком оттолкнулась от самолета и вдруг почувствовала свободное падение...

Фомичева приземлилась метрах в пятидесяти от Гали Джунковской. Примерно в 150 метрах упал бомбардировщик. Всего лишь в нескольких метрах проходила линия фронта. Но вокруг были свои, наши бойцы. «Жива!» – чуть не крикнула от радости Фомичева, оказавшись на земле. Она попыталась встать, но не могла – сильно болела раненая нога. Еще в воздухе у нее соскочили унты, и она приземлилась босиком. От сильно обгоревшего комбинезона пахло гарью, дымом.
– Что со штурманом? – с тревогой спросила Фомичева у подбежавших к ней пехотинцев.
– Жива, жива. Только вот... – Боец вдруг остановился, лукаво сощурил глаза и, глядя на босые ноги Фомичевой, со вздохом и, как показалось летчице, с каким-то ласковым юмором закончил: – Только вот обувку-то она свою тоже где-то утеряла...

Когда Фомичевой и Джунковской была оказана первая медицинская помощь, они стали настойчиво просить, чтобы их как можно скорее отправили в свой полк.
– Только в госпиталь, в тыл. И немедленно, – решительно произнес свой приговор военврач. Но Фомичева и Джунковская все же попали в свой полк. Помогли знакомые летчики с соседнего аэродрома. Однако госпиталя им не удалось избежать.

И вот началась томительная госпитальная жизнь. Многое передумала в те дни Клавдия. Вспомнила, как пришла в полк, которым командовала Марина Раскова. Было это в октябре 1941 г. Полк тогда только еще формировали. В приемной комиссии ее встретил знакомый подполковник Федор Дубяго. Накануне войны они вместе участвовали под Москвой в воздушном параде.
– О, да эту летчицу я знаю. Заядлый истребитель, – проговорил Дубяго при появлении Фомичевой. Марина Раскова пристально посмотрела на вошедшую летчицу, как бы изучая ее. А затем с какой-то нескрываемой радостью проговорила:
– Нет, подполковник, мы направим ее в бомбардировочную авиацию. Разве вы не видите, что по своей комплекции она больше подходит туда.

Так Фомичева оказалась в бомбардировочном полку. Как и другие летчицы, она рассчитывала, что их немедленно направят на фронт. Но их послали на переподготовку. Начались дни упорной, напряженной учебы... Только в начале 1943 г. Фомичева попала на фронт. И попала она на самый ответственный в тот период участок – в район Волги, где наши войска продолжали уничтожать окруженную под Сталинградом фашистскую армию. В первые дни фронтовой жизни пришлось пережить тяжелые минуты: погибла Марина Раскова – любимый командир, замечательный товарищ и друг молодых летчиц. Здесь же, у боевых самолетов, летчицы поклялись быть достойными своего отважного учителя, беспощадно уничтожать врага.

...Фомичева быстро освоилась с боевой обстановкой. Уже на третьем боевом вылете она самостоятельно повела в тыл врага группу самолетов. Задание было выполнено успешно, хотя Фомичевой казалось, что она не все делала так, как нужно. Сказывалось отсутствие опыта. Да и не было еще в действиях той решительной уверенности, которая пришла потом, в последующих полетах. После окончания битвы на Волге Фомичева участвовала со своим полком бомбардировщиков в прорыве оборонительной полосы противника в районе станции Крымская.

Летали днем. Бомбили скопление фашистских войск, огневые точки врага, оборонительные сооружения, танки. Возвращаясь из полета, Фомичева не раз видела, как горели разгромленные ее группой самолетов эшелоны с боевой техникой, как взрывались склады боеприпасов, факелом пылали подожженные танки. И каждый раз фотоснимки подтверждали точность бомбометания. Но летать с каждым днем становилось все труднее. Фашисты значительно усилили заградительный зенитный огонь. Он доходил местами до ста одновременных разрывов снарядов в воздухе. Приходилось искусно маневрировать, чтобы преодолеть эту огненную стену. В полку уже привыкли к тому, что группа самолетов под командованием Фомичевой всегда возвращалась с боевого задания без потерь, хотя на бомбардировщике командира и ее боевых подруг не раз насчитывали десятки пробоин от осколков зенитных снарядов и пуль.

Однажды – было это в начале июня 1943 г. – эскадрилью наших бомбардировщиков, в состав которой входило звено Фомичевой, атаковали восемь истребителей врага. Сразу же завязался жестокий воздушный бой, Фашисты попытались нарушить боевой порядок бомбардировщиков, чтобы бить их поодиночке. Однако сделать им этого не удалось – бомбардировщики шли строем и вели интенсивный огонь из всех пулеметов. И они победили! В том бою было уничтожено пять истребителей противника. Наша девятка бомбардировщиков потерь не имела. Этот выдающийся по своему исходу воздушный бой бомбардировщиков с истребителями был поставлен главнокомандующим ВВС Красной Армии в пример всей бомбардировочной авиации страны. О нем писали тогда почти все газеты.

Фомичева уже начала привыкать к тому, что ей сопутствует боевая удача. Но беда пришла неожиданно. Случилось это в середине сентября 1943 г. в районе Ельни. На задание вылетели девять самолетов. Фомичева была назначена заместителем командира эскадрильи. Задание и на этот раз было выполнено отлично – бомбы точно накрыли цель. На самолете Фомичевой осколками зенитного снаряда был пробит центральный бензобак и сильно повреждено рулевое управление. Осколками плексигласа Фомичевой обожгло лицо. Тяжелое ранение получила штурман Галя Турабелидзе. Сознавая всю опасность положения, Фомичева приняла решение посадить самолет на своей территории. Это было опасно. Но другого выхода не было: штурман из-за ранения не могла выброситься с парашютом. Отказался покинуть свой экипаж и стрелок-радист.

С трудом перетянув линию фронта, Фомичева повела свой подбитый бомбардировщик на посадку на ближайший аэродром истребителей. Вначале все шло хорошо. Самолет коснулся земли и стремительно покатился по взлетной дорожке. И вдруг удар, за ним другой. Оказалось, что самолет попал в воронку от бомбы и перевернулся. Взметнувшееся пламя огня охватило весь самолет. С большим трудом, с риском для жизни удалось спасти подбежавшим бойцам-зенитчикам Фомичеву и штурмана Турабелидзе. Стрелок-радист сгорел…

Много дней и ночей Фомичева находилась между жизнью и смертью. У нее был перелом шести ребер, сильный ожог правой руки и лица. Она получила также серьезное повреждение правого бедра и плеча. Казалось, не сможет больше летать. Но победили молодость и искусство врачей. В начале 1944 г. Фомичева вернулась в свой полк, который готовился к новым боям в районе Орши.

Однако на этот раз недолго пришлось воевать Фомичевой. Уже во время второго вылета ее самолет был подбит, и она была вынуждена вслед за штурманом выброситься с парашютом. И вот снова госпиталь... Мучительно тяжело переживала Фомичева второе ранение. Было обидно, что в разгар боевой операции она вышла из строя. Но на сердце было радостно. Здесь же в госпитале она узнала, что за этот полет ее наградили вторым орденом Красного Знамени.

Оправившись после второго ранения, гвардии капитан Фомичева К.Я. снова вступила в боевой строй. В августе 1944 г. она принимала участие в Митавской, а затем Рижской и Мемельской операциях. Девятка бомбардировщиков под ее командованием смело наносила удары по врагу. Изо дня в день росло число уничтоженных фашистских танков, артиллерийских орудий, складов с боеприпасами, автомашин и железнодорожных эшелонов с войсками и военной техникой. Каждый раз, вернувшись с боевого задания на свой аэродром, Фомичева стремилась непременно поговорить с боевыми подругами, узнать их желания, настроения. Она по-матерински, открыто радовалась успеху каждой из них. Не раз, вглядываясь в их обветренные лица, Фомичева вспоминала свои первые встречи с ними. «Как повзрослели, возмужали они», – думала командир эскадрильи.

Вот и сейчас по первому же ее сигналу они быстро встали в строй: впереди, как всегда, Маша Долина, рядом – Галя Джунковская, Саша Егорова, Маша Кириллова, Катя Федотова, Валя Кравченко, Галя Турабелидзе, Тамара Маслова, Таня Скобликова, Маша Погорелова, Тамара Русакова... Всего лишь несколько минут назад они бомбили передний край обороны фашистов, смотрели смерти в глаза, а сейчас, еще несколько возбужденные, по-детски улыбались, шутили, как будто и не было этого полета, не было смертельной опасности. И именно в эти минуты Фомичевой почему-то хотелось крепко расцеловать своих подруг, сказать каждой из них много теплых, задушевных слов. Но вместо этого она громко произнесла:
– Молодцы, гвардейцы!
– Служим Советскому Союзу! – дружно ответили летчицы.

Трудно было летать в небе Прибалтики. Мешали сильная облачность, частые туманы. Местность лесистая, болотистая, мало посадочных площадок. Но летать надо было. В Прибалтике, в районе порта Либава (Лиепая) укрепилась сильная немецкая группировка войск. Через незамерзающий порт враг получал из Германии пополнение, боеприпасы, продовольствие. Необходимо было лишить противника этой связи, разгромить его.

Фашисты, стремясь во что бы то ни стало удержать порт, сосредоточили здесь огромное количество зенитной артиллерии, много истребителей. Каждый раз, как только появлялась наша авиация, враг открывал ураганный огонь. Весь горизонт покрывался взрывами зенитных снарядов. Казалось, что подойти к порту невозможно. Но наши летчицы научились преодолевать и эти трудности. В этих боях особенно ярко проявились высокое летное мастерство Фомичевой, ее волевые качества как командира. Она умело руководила боем, смело обрушивала на врага смертоносный груз, искусно маневрировала, когда этого требовала сложная обстановка. И не было такого случая, чтобы гвардии капитан Фомичева, вернувшись из полета со своей эскадрильей, не выполнила боевого задания...

Случилось так, что свой последний боевой вылет Фомичева совершила в небе Прибалтики 8 мая 1945 г. Наступил долгожданный радостный мир. Вскоре Клавдия Яковлевна Фомичева, как одна из лучших и храбрых летчиц, прибыла в Москву для участия в параде Победы. И никогда еще в жизни она не испытывала такого счастья, как в те дни. Было радостно сознавать, что в достигнутой победе есть частичка и ее ратного подвига!

После окончания Великой Отечественной войны Фомичева К.Я. продолжала службу в рядах Советской Армии. В 1956 г. по состоянию здоровья демобилизовалась из армии. В 1958 г. после тяжелой болезни подполковник Фомичева К.Я. скончалась, похоронена на Новодевичьем кладбище.

Источник

Предыдущий  Следующий