Лев Лагорио - "Радость встречи". 1903

Давным-давно в южном городе Феодосии на берегу Черного моря жил-был мальчик Лёвушка.
Зимой он  гулял с бонной-воспитательницей по улицам и паркам и занимался с учителями. А летом, сбежав от бонны, играл с мальчишками в казаков-разбойников или в лапту. Лето в Феодосии начиналось в апреле и продолжалось до ноября. Хороша, уютна Феодосия летом: в зеленых садах, в цветах, а стены каменных домов увиты диким виноградом. Лёвушка любил лето, любил Феодосию, но больше всего на свете любил море. Он даже с ним разговаривал.
— Море, ты такое большое и красивое, — кричал Лёвушка в голубой простор.
А волны что-то бормотали ему в ответ. Мальчик слушал этот немолчный говор, и ему казалось, что вот-вот он поймет, о чем говорит море... А вечером Лёвушке, конечно, попадало дома.
— Лео, ты опять весь день пропадал с мальчишками! Дружба с маленькими русскими оборванцами до добра не доведёт, — сердито говорил отец по-итальянски.
— Прости, папа, — отвечал мальчик,  тоже по-итальянски, — я больше так не буду.
Ведь Лёвушка и его папа были итальянцами, и это был их родной язык. Говорить-то Лёвушка говорил, а сам по-русски думал: «Они не оборванцы, а мои друзья». Ведь русский тоже был его родной язык, Лёвушка родился и вырос в России.
— Что тебе эти русские? — хмурился отец. — Придёт время, вернемся в Италию, там получишь хорошее образование и станешь дипломатом, большим человеком...
— Да, папа, — отвечал Лёвушка по-итальянски, а по-русски думал: «Как скучно — быть большим человеком».
Лёвушкин отец — синьор Феликс Лагорио — родился в Генуе и в молодости был секретарем у французского императора Наполеона. А потом вернулся в Италию и стал дипломатом при дворе неаполитанского короля. Его отправили консулом в далёкую Россию.
Синьор Феликс Лагорио уже много лет представлял в России королевство Неаполь,  и целые дни вёл деловые переговоры, а время от времени ездил в русскую столицу Петербург,  и встречался с самим императором.
Тут синьор Лагорио женился, и у него родился сын Лео. Вот только жить в России синьору консулу не нравилось, он скучал по Италии.
— Пропади пропадом эта Россия! — ворчал синьор Лагорио. — Дороги плохие, почта ходит медленно, а русские — люди загадочные и непонятные...
Зато Лёвушке нравилось жить в России. И хотя он ещё не знал, кем будет, когда вырастет, но уж точно — не дипломатом. Может быть, моряком?
— Выбрось это из головы, — сердился отец, — Мальчик из приличной семьи не должен думать о глупостях!
— Да, папа, — послушно отвечал Лёвушка.
Но вечером в постели, уже закрыв глаза, он мечтал о том, как вырастет и станет капитаном большого парусного корабля. А море шумело совсем рядом, за стеной дома, будто хотело что-то сказать. Мальчику из приличной семьи полагалось быть образованным: он должен был знать французский язык, ему надо было уметь танцевать, рисовать, играть на фортепьяно, а еще читать, писать, считать. Поэтому у Лёвушки было много учителей. Они приходили к нему домой, потому что мальчики из приличных семей получали домашнее образование.
— Я нанял тебе учителя рисования, — сказал однажды Лёвушке отец. — Его зовут господин Ованес Гайвазян. Завтра он придет.
Господину Ованесу было шестнадцать лет. Он учился в Петербурге, в Академии художеств и приехал домой на каникулы. Как и Лёвушка, он был смуглый и темноглазый. Только Левушка был итальянец, а господин Ованес — армянин.
На первом занятии господин Ованес Гайвазян поставил на стол гипсовую вазу,  и строгим голосом велел мальчику нарисовать её. Левушке сразу стало скучно. Карандаш часто ломался, а ваза получилась кривой.
— Плохо, — поморщился учитель. — Вы совсем не стараетесь.
Лёвушка надулся и сказал, что рисовать он не любит и не хочет.
— А что вы любите? — спросил господин Ованес.
— Я люблю море.
Тут учитель радостно улыбнулся, и стало видно, что он ещё совсем мальчишка.
— Тогда будем рисовать море!
И они отправились на берег. Оказывается, господин Ованес Гайвазян тоже любил море и мечтал стать художником-маринистом. «Маринист» — этот тот, кто рисует море. Море по латыни «маре». Каждый день они отправлялись к морю — рисовать. Оно всегда бывало разным. То свинцово-серое или вовсе черное. То сине-зелёное, ласковое. Бывали дни, когда оно угрюмо шумело и, как лапой, било холодной волной по камням набережной, а над ним неслись по небу взъерошенные тучи. Но потом море успокаивалось, выкатывало на берег тёплые волны, лизало гальку,  и где-то там, вдали, сливалось с небом...
Мальчику нравились рисунки господина Ованеса. А вот у самого Лёвушки получалось не очень.
— А ты поговори с ним, — сказал однажды юный учитель.
— С кем?
— С морем.
Лёвушка глянул исподлобья — уж не насмехается ли над ним господин Ованес. Но тот был серьёзен.
— Всё вокруг — живое, и море тоже. Только надо научиться видеть и слышать.
— А вы, господин Ованес, разговариваете с ним?
— Конечно.
— И оно отвечает?
— Да.
— Море, — сказал мальчик, — я тебя так люблю и хочу нарисовать, а у меня не получается. Почему?
Но море не ответило. А может, ответило, но Лёвушка опять не понял.
Потом лето кончилось, кончились каникулы у господина Ованеса, и он уехал в Петербург учиться. Лёвушка остался один. Он по-прежнему каждый день ходил рисовать море. И у него по-прежнему ничего не получалось. Однажды он даже заплакал от обиды. Слезинка скатилась по шеке и упала в море...
— Он плачет! — сказала волна.
— И слёзы у него соленые, как морская вода, — отозвалась другая.
А Лёвушка мигом забыл про слёзы и замер: он этот разговор понял.
— Кто тут разговаривает? — шепотом спросил он. — Море, это ты?
— А то кто же! — засмеялось в ответ море.
Так Лёвушка научился слышать море. А потом он много лет учился его видеть и рисовать. Он рос и обучался всему тому, что положено знать и уметь мальчику из приличной семьи. Но больше всего на свете ему нравилось рисовать море, и с каждым днём у него получалось все лучше и лучше.
— А, это ты, мальчик, который меня любит, но не умеет рисовать? — весело спрашивало море, когда Лёвушка с мольбертом и красками приходил на берег.
— Я, — отвечал он, — Здравствуй, море. Как я рад тебя видеть.
Море рассказывало ему свои древние сказки, а порой и выбалтывало свои секреты.
Вот только синьор Лагорио был недоволен. Слава Богу, сын уже не собирался в моряки. Но теперь он твердил, что станет художником.
— Ты будешь дипломатом, Лео! — кричал неаполитанский консул. — Никогда в славном роду Лагорио не было мазил!
Но Лёвушка был упрям и предан своей любви к морю. Он уже не говорил послушно: «Да, папа». Конечно, родителей надо слушаться.
— Но ведь и своей головой тоже надо думать, — слышалось Лёвушке в рокоте набегающих волн. — Это твоя жизнь, и ты сам будешь за неё отвечать.
Лёвушке было уже шестнадцать лет, он решил поступать в Академию художеств. И перед отъездом в далекий город Петербург выросший Лёвушка, конечно, отправился попрощаться со своим любимым Черным морем.
— Как я буду жить без тебя? — грустно спросил он.
— Ах, глупый мальчик, — вздохнуло море, — конечно, я буду по тебе скучать...
— И я по тебе.
— Ой, опять ты плачешь, — сказало море, — и слёзы у тебя солёные. Не печалься, в Петербурге тоже есть море. Только не Черное, а Балтийское.
— Это чужое море. А Петербург — чужой город, и люди там все незнакомые...
— Ну, уж один-то добрый знакомый у тебя там есть, — засмеялось море. — Он тебе поможет.
— Кто? — удивился Лёвушка.
— Не спрашивай, пусть это будет для тебя сюрпризом. А потом, когда ты станешь известным художником, то будешь много путешествовать. Увидишь и Средиземное, и Эгейское море, и даже океан. Мы, моря и океаны, всегда будем с тобой. И везде, где бы ты ни был, ты будешь нас рисовать — и в шторм, и в штиль... Ты будешь рисовать наши заливы и бухты, и прибрежные скалы и отмели, и корабли, которые мчатся по нашим волнам. Ты будешь жить долго и счастливо, и картины твои будут нравиться людям.

Лёвушка уехал в Петербург, поступил в Академию художеств. Как вы думаете, с кем он там встретился? Ну, конечно, со своим первым учителем. Только это был уже не Ованес Гайвазян, а прославленный на весь мир русский художник Иван Константинович Айвазовский. Вот кто первым учил маленького Левушку видеть и слышать море.
А потом наш Лёвушка много и с удовольствием учился и стал известным художником. Он объездил весь свет, и, конечно, побывал в прекрасной солнечной Италии. Но не остался там, потому что родиной своей считал Россию.

Так итальянский мальчик, который не умел рисовать море, стал знаменитым русским художником-маринистом Львом Феликсовичем Лагорио, профессором, академиком, морские пейзажи которого теперь находятся во многих музеях и картинных галереях мира.

Лев Лагорио -  "Вид на Аю-Даг от Алушты". 1890

Лев Лагорио - "Морской пейзаж. Корабли в спокойном море".

Автор сказки о художнике Льве Лагорио -  Наталья Зоревна Соломко

Предыдущий Следующий