Давно это было. На берегу Амура, в рыбацкой деревне,  жили нивхи. Не хорошо и не худо жили. Не унывали.  В ту пору ещё рыбу ловили деревянным крючком. Много рыбы идёт — нивхи весёлые, песни поют.  Плохой улов  - молчат нивхи, мох курят, да потуже пояса  затягивают.

Однажды  весной вот что случилось.

Сидят как-то рыбаки на берегу, трубки курят, сетки чинят. Глядят — по Амуру плот  из поваленных деревьев плывёт. А на том плоту шест стоит. Красная тряпочка на том шесте на ветру полощется. Говорит старый нивх Плетун: «Кто-то шест поставил, от злого глаза защиту. Значит, помощи просит».

Слышат нивхи -  плач ребёнка доносится. Плачет ребёнок, всё сильнее. Видимо где-то беда случилась. Зря не бросила бы ребёнка мать. На плот посадила. Чтобы встретить добрых людей.

«Нивху как не помочь!»  - говорит Плетун.  Кинули рыбаки верёвку с деревянным крючком, зацепили плот, подтянули к берегу. Глядят - лежит ребёнок: сам беленький, глазки чёрные, как звёздочки блестят, лицо, как полная луна. В руках у ребёнка — стрела да весло.

Посмотрел Плетун, и говорит: « Ребёнок богатырём будет, коли с колыбели за стрелу да за весло схватился: ни врага, ни работы не боится.  Сыном своим назову! Имя новое дам. Пусть Азмуном называться будет!»

Взяли нивхи Азмуна на руки, к дому Плетуна понесли. Только что такое?  С каждым шагом ребёнок всё тяжелей становится! Говорят старику: «Эй! Плетун! Сын-то твой на руках растёт! Гляди!»

«На родной земле да на родных руках как не расти?» -  отвечает Плетун: «Родная земля силу человеку даёт!» Видно, правду Плетун сказал, что родная земля силу даёт. Пока до дома старика дошли, вырос Азмун, до порога его парни донесли, а у порога он с рук на землю сошёл.  На свои ноги стал, посторонился , старшим дорогу уступил, только тогда сам в дом вошёл.

Подумал  Плетун, на нового сына глядя: «Мальчик-то хорошие дела делать будет, наперёд о людях думает, а потом о себе!» А Азмун названого отца на нары посадил, поклонился ему и говорит: «Посиди, отец. За долгую жизнь устал ты. Отдохни!»  

Сетки взял, весло взял. На берег вышел, встал в лодку, бросил сетку в воду.  Сетку вынул — много рыбы поймал. Домой пришёл — женщинам рыбу отдал. В деревне всем рыбы хватило на весь день.

А Азмун загрустил: «Мало рыбы в этом месте, отец! Как нивхам без рыбы жить?» Отвечает ему Плетун: «Не пришла рыба! Амур рыбу не даёт!» Раньше всегда рыбы просили -  Амур кормили, чтобы рыбу давал. Вот и поехали нивхи Амур кормить.

На многих лодках нивхи  поплыли. Лучшие одежды надели из пёстрых тюленей, собачьи дохи чёрные надели. На середину Амура бросили в воду  кашу, юколу, мясо, всю еду, что в деревне собрали.  «Простые нивхи просят тебя, великий Амур,  рыбу пошли, много хорошей рыбы пошли, разную рыбу пошли! Прими от нас угощения— больше нам нечего есть. Голодаем! Помоги нам, а мы тебя не забудем!»

Кинул Азмун сетку в воду -  много рыбы взял. Радуются нивхи. А Азмун хмурится: «Один раз - это просто удача!». Кинул сетку второй раз. Меньше рыбы взял. Хмурится Азмун. Кинул сетку в третий раз — последнюю рыбу взял. Кто из нивхов потом сетки ни бросал — ничего не поймал! Приуныли нивхи. Трубки закурили. Велел Азмун всю рыбу в один амбар сложить — понемногу всех людей кормить. Заплакал Плетун, говорит Азмуну: «Сыном тебя назвал, думал, новую жизнь тебе дам! Рыбы нет, что мы есть будем?»

Стал Азмун думать. Отцовскую трубку закурил. Потом говорит: « К Морскому Хозяину,Тайрнадзу, пойду. Оттого рыбы в Амуре нет, что Хозяин о нивхах забыл». Испугался Плетун: никто из нивхов к Морскому Хозяину не ходил! Никогда этого не было! «По силе ли тебе дорога эта?» — спрашивает отец Азмуна.

Ударил Азмун ногой об землю. От своей силы по пояс в землю ушёл! Ударил в скалу кулаком — скала трещину дала, из той трещины родник полился. Глаз прищурил, на дальнюю сопку посмотрел, говорит: «У подножья сопки белка сидит, орех в зубах держит, разгрызть не может! Помогу ей!» Взял Азмун лук, стрелу наложил, тетиву натянул, стрелу послал. Полетела стрела, ударила тот орех, что белка в зубах держала, расколола пополам, белку не задела. «По силе» — ответил Азмун.

Собрался Азмун в дорогу. В мешочек за пазуху амурской земли положил, нож, лук со стрелами взял, верёвку с крючком, костяную пластинку, кунгахкеи, взял , чтобы играть, коли в дороге скучно станет.

Вот пошёл он. До Малого моря дошёл. Видит -  нерпа на него глаза из воды жалобно таращит, видно, что ослабла от голода.  Кричит ей Азмун: «Не горюй, родная, потерпи немного! Скажи, далеко ли до Морского Хозяина идти?». «Какого тебе хозяина надо?» - спросила нерпа.  «Тайрнадза!». «В море его  ищи», -  вздохнула нерпа.

Пошёл Азмун  дальше. До Охотского моря дошёл, и ещё дальше идёт. Видит, раскинулось перед ним море, конца и края  не видать! Чайки летают, бакланы кричат. Волны одна за другой катятся. Серое небо над морем висит, облаками закрыто. Где же тут Хозяина искать? Как к нему дойти? И спросить некого. Глядит Азмун вокруг. Что делать? Чайкам закричал: «Эй, чайки, родные!  Как у вас добыча?».  «Нету добычи!»-  ответили чайки, - Давно рыбы не видим. Наверно, заснул Морской Старик, про нас совсем забыл!» 

Говорит Азмун: « А я к нему иду! Да не знаю, как к нему попасть». Говорят чайки: «Далеко в море остров стоит. Из того острова дым идёт. Не остров то, а крыша юрты Тайрнадза, из трубы дым идёт. Мы там не бывали,  от перелётных птиц только слыхали! Как попасть туда -  не знаем! У косаток спроси!»

«Ладно, спрошу у косаток» -  ответил Азмун. «Коли  к Старику попадёшь — о нас, Азмун, тоже вспомни!» - крикнули чайки.

Вышел на морской берег Азмун. Долго-долго шёл. Устал. Присел среди камней, и заснул. Вдруг во сне слышит — шумят какие-то люди на берегу. Азмун глаза приоткрыл. Видит, по берегу молодые парни и бегают, друг через друга прыгают, с саблями кривыми играют «Оо, мне бы такую саблю!» - подумал Азмун. Глянул на берег, а там, у воды, лежат лодки худые. Стали тут парни бороться. Сабли на песок побросали. Заспорили между собой,  ничего вокруг не видят, кричат. Тут Азмун верёвку с крючком забросил, одну саблю зацепил, к себе потихоньку подтянул. Тронул пальцем  - хороша! Пригодится.

Перестали  парни бороться,  за сабли взялись, а одному не хватает. Заплакал тут один парень, говорит: «Ой,  задаст мне теперь Хозяин! Что теперь ему скажу, как к нему попаду?» Догадался Азмун, что  значит, эти парни  со Стариком знаются, и морской деревне бывают. Сам затаился, не шевелится.

Стали парни саблю искать. Нету сабли! Тот, кто саблю потерял, в лес побежал искать, не там ли обронил. Остальные лодки в море столкнули, сели. Только одна  лодка осталась на берегу. Азмун за теми парнями побежал. Пустую лодку в море столкнул — смотрит, куда парни поедут. А парни в открытое море выгребают. Прыгнул и Азмун в лодку, стал  тоже в морских волнах грести. Вдруг смотрит -  нет впереди ни лодок, ни парней! Только косатки по морю плывут, волны  рассекают.  Хватился Азмун, огляделся -  не на лодке он плывёт, а на спине косатки! Догадался тут парень, что не лодки на берегу лежали, а шкуры косаток. Что не парни на берегу с саблями играли, а косатки. И не сабли то, а плавники косаток. «Ну, что ж, — думает Азмун, — всё к Морскому Хозяину дорога ближе!»

Долго ли, коротко ли плыл так Азмун, неизвестно. На одном дыхании плыл. И увидел, как вдали моря показался остров, на крышу юрты похожий. На вершине острова – дыра, а из той дыры дым клубится.  «Видно, там Морской Хозяин живёт!» - себе Азмун говорит. К острову косатки подплыли, на берег кинулись, снова парнями обернулись,. А та косатка, на которой Азмун плыл, назад в море повернула. Без своей сабли, видно, домой ходу нет! Спрыгнул Азмун со шкуры  косатки в воду. Увидели парни  Азмуна, кинулись к нему. Спрашивают: «Ты кто такой? Как сюда попал?».  «Вы своего не узнали»- ответил Азмун - «Я  от вас отстал, пока саблю  искал! Вот она сабля». «Верно, сабля твоя. А почему ты на сам себя не похож?»

«Так я от страха сам не свой, когда  саблю потерял! До сих пор в себя прийти не могу! К Старику надо идти — пусть мне прежний вид вернёт!» - говорит Азмун. «Спит Старик, видишь,  там дымок еле курится» - ответили парни, и ушли в свои юрты

Стал Азмун на сопку взбираться. До половины взошёл — видит, стойбище на пути. Одни девушки в том стойбище. Заслонили дорогу Азмуну, не пускают: «Спит Старик, не велел будить!» Говорят ласково: «Не ходи к Тайрнадзу! Оставайся с нами. Жену среди нас  выберешь — хорошо жить будешь». А девушки - все  красавицы, одна другой краше!. «Какие красивые!» - залюбовался Азмун — вот бы из этих девушек жену такую». А тут за пазухой мешочек с Амурской землёй толкнул его в бок.  И вспомнил Азмун, что совсем не за невестами сюда шёл. Хотел уйти, а девушки окружили, и вырваться от них не может.  Догадался он тут — из-за пазухи бусы вынул, и на землю бросил. Кинулись девушки бусы подбирать — тут и увидел Азмун, что вместо ног девушек - ласты! Оказывается,   это вовсе не девушки, а тюлени!

Пока девушки бусы собирали, добрался Азмун до вершины горы. В ту дыру, что на вершине была, откуда дымок струился, - свою верёвку с крючком бросил. Зацепил крючок за гребень горы и по той верёвке вниз полез. На дно моря спустился. В дом Морского Хозяина попал.

Огляделся: всё в доме как у нивхов — нары, очаг, стены, столбы, только всё в рыбьей чешуе. Да за окном не небо, а вода! Плещется за окном вода, зелёные волны за окном ходят, водоросли морские в тех волнах качаются, будто деревья невиданные. Мимо окон рыбы проплывают, да такие, каких ни один нивх в рот не возьмет: зубатые да костлявые, сами смотрят — кого бы сглотнуть!

Лежит на нарах Старик, крепко спит. Седые волосы по подушке рассыпались. Во рту трубка торчит, почти совсем погасла, едва дымок из неё идёт, в трубу тянется. Храпит Тайрнадз - ничего не слышит. Тронул его Азмун рукой — нет, не просыпается Старик… Окрикнул Азмун Тайрнадза, тот не слышит. Стал громче кричать, а Старик - ещё пуще храпит. Разволновался Азмун:  что же это такое - его родичи голодают, а Тайрнадз про своё дело забыл, спит!  Сгоряча  Тайрнадза толкнул. Зашевелился тот, закряхтел. Проснулся, глаза таращит… «Что  же делать»  думает Азмун, -  «не помилует меня Старик». 

Вспомнил тут Азмун про свою костяную пластинку -  кунгахкеи, из-за пазухи её вытащил, зубами зажал, и играть стал. Загудела, зажужжала, заиграла кунгахкеи: то ли будто птица щебечет, то ли словно ручей зажурчит, то ли как пчела жужжит.

Тайрнадз в жизни такого не слышал! Что такое? Поднялся, сел, как скала подводная. Лицо доброе, усы, как у сома, висят. На коже чешуя перламутром переливается. Из морских водорослей одежда сшита. Увидел он, что против него маленький парень стоит, как корюшка против осетра, во рту что-то держит, да так задушевно играет, что у Тайрнадза сердце запрыгало. Мигом сон с Тайрнадза слетел. Доброе лицо своё он к Азмуну обратил, глаза прищурил, спрашивает: «Ты какого народа человек?». «Я - Азмун, нивхского народа человек!». «Нивхи у Амура  живут! Ты зачем так далеко в наши воды зашёл?»

Рассказал Азмун, какое горе у нивхов случилось, поклонился: «Отец! Нивхам помоги,  нивхам рыбу пошли! Отец, нивхи с голоду умирают. Вот меня и послали к тебе о помощи просить!»

Стыдно стало Тайрнадзу. Покраснел он, говорит: «Как нехорошо получилось: прилёг я только немножко отдохнуть, вот и  заснул! Спасибо, что разбудил меня!»   Сунул руку Тайрнадз под нары. Глянул Азмун, а там большой чан стоит, в том чане горбуша, калуги, осетры, кета, лососи, форели плавают. Видимо-невидимо рыбы! Рядом с чаном шкура лежит. Ухватил её старик, четверть шкуры рыбой наполнил. Дверь открыл, рыбу в море бросил, говорит: «К нивхам на Амур плывите! Быстро туда плывите! Хорошо весной ловитесь!»

«Отец», - просит Азмун. – «Нивхам рыбы не жалей!». Нахмурился Тайрнадз. Испугался тут Азмун: «Ну, пропал я теперь, рассердил Старика!», Улыбнулся тот: «Другому бы не простил дерзости, что в дела мои мешается! А тебе прощу. Вижу, что не о себе думаешь, о других! Будь по-твоему!»

Бросил Тайрнадз в море ещё полшкуры рыбы всякой: «На  Амур плывите, плывите! Хорошо и осенью ловитесь!» Поклонился ему Азмун: «Отец! Я — бедный,  нечем мне тебя отблагодарить за добро. Вот прими кунгахкеи в подарок.

Дал он Тайрнадзу свою пластинку, кунгахкеи, как играть на ней показал. А Старик давно глаз от неё отвести не может! Больно понравилась игрушка. Обрадовался Тайрнадз, в рот пластинку взял, зубами зажал, и играть стал… Загудела, зажужжала кунгахкеи, то будто ветер морской, то, словно прибой, то, как шум деревьев, то, будто птичка на заре, то, как суслик свистит. Играет Тайрнадз. Совсем развеселился. По дому пошёл, приплясывает. Зашатался дом, за окнами волны взбесились, водоросли морские рвутся -  буря в море поднялась. 

Видит Азмун, что не до него теперь Тайрнадзу. К трубе подошёл, за верёвку свою взялся, наверх полез. Пока лез, все руки  исцарапал; пока гостил у Старика, верёвка ракушками морскими обросла. Вылез из трубы, огляделся. Тюленьи девушки всё ещё бусы ищут, ссорятся, делят — и про дома свои забыли, двери в те дома мхом заросли! На нижнюю деревню Азмун посмотрел  - пустая стоит, а далеко в море плавники косаток видны: гонят косатки рыбу к берегам Амура! Как теперь домой вернуться?

Видит Азмун, радуга висит. Одним концом на остров, другим — на Большую Землю опирается. А в море волны бушуют, это  пляшет Тайрнадз в своей юрте. Белые барашки по морю ходят. Полез Азмун на радугу. Едва вскарабкался. Весь раскрасился: лицо зелёное, руки жёлтые, живот красный, ноги голубые! Кое-как влез, по радуге на Большую землю побежал. Вниз взглянул, видит — в море от рыбы черно стало. Будет рыба у нивхов!

Кончилась радуга, спрыгнул Азмун на землю. Глядит,  на берегу морском, возле лодки тот парень-косатка сидит, пригорюнился, тот самый, чью саблю Азмун утащил. Узнал его Азмун, саблю отдал. Схватил парень саблю: «Спасибо!  Я уж думал, век мне дома не видать! Твоего добра не забуду: к самому Амуру рыбу подгонять буду! Обиды на тебя не держу: знаю, что не для себя ты старался, для людей!» Через спину перекатился — косаткой обернулся, свою саблю  - спинной плавник -  вверх поднял и поплыл в море.

Пошёл Азмун дальше, к Большому морю вышел. Чаек, бакланов встретил. Кричат те парню: «Эй, Азмун! У Старика был ли?». «Да. был!» - кричит в ответ им Азмун, - Не на меня глядите, а на море смотрите!». А рыба по морю идёт, вода пенится. Кинулись чайки, стали рыбу ловить, на глазах оживать стали. А Азмун дальше идёт, уже к Амуру подходит. Видит, нерпа совсем еле дышит. Спрашивает нерпа тихо: «У Старика был ли?». «Был!»,  ответил нерпе Азмун. «Не на меня, на лиман смотри!».  А рыба вверх по лиману идёт, вода от рыбы пенится. Бросилась нерпа рыбу ловить. Стала рыбу  есть, на глазах сил набирается. А Азмун дальше пошёл.

К родной деревне подошёл. Нивхи в печали на берегу сидят, мох весь искурили, рыбу всю давно съели, ничего не осталось. Выходит отец,  Плетун, на порог дома, сына встречает, в обе щеки целует. «У Старика, сынок мой, был ли?» -  спрашивает. «Не на меня гляди, отец,а на Амур смотри!» - отвечает Азмун. А на Амуре  вода кипит, столько рыбы привалило. Спросил Азмун: «Хватит ли рыбы, отец?». «Хватит» - заплакал от радости отец.

Стали нивхи жить хорошо. Весной и осенью рыба идёт! О многом с тех давних пор люди забыли… А про Азмуна и его кунгахкеи помнят и сейчас.

И сейчас, как разволнуется море, заплещутся волны в прибрежные скалы, седые гребешки на волнах зашумят,  в свисте ветра морского, то крик птицы слышится, то суслика свист, то деревьев шум… Это Морской Хозяин, чтобы не заснуть, на кунгахкеи играет, в подводном доме своём пляшет.

По мотивам нивхской народной сказки

ИСТОЧНИК: Сказки народов мира

Предыдущий Следующий