- Держи. Последняя - твоя.
Я слабо отнекиваюсь. Жизнь в большой семье приучила уступать другим - старшая всё-таки. Но конфета ложится в невольно подставленную ладонь. Подсознание, чтоб его. Все желания выдаёт.
- Это же твои любимые, я помню, - улыбается Юра. - Ешь.
Вафельное лакомство шуршит между пальцами. И правда, любимые. В детстве они мне не доставались — если мама и покупала, то всё сметали младшие. Дорогие они, эти конфеты. Праздничные. Даже сейчас, со своим жильём, работой, свободой поступков я вижу их нечасто. Юра гладит меня по щеке. Он всё понимает и уступает мне право прикончить коробку. Благородный жест любящего человека.

Если бы не одно «но»...

- Ты же до этого почти всё сожрал сам! - возмущаюсь я.
Претензия вместо «спасибо» удивляет меня саму. Не знаю, чего мне так дались эти конфеты. Такая мелочь! Но почему-то, повзрослев, я стала цепляться к мелочам. Кажется, мне надоело уступать. И думать о себе в последнюю очередь тоже. Впервые в жизни я хочу, чтобы меня баловали — если не родители, то хоть будущий муж.

Юра усмехается, словно не воспринимая мою вспышку всерьёз. Думает, шучу? Неужели не видит, что расстроена? Я чувствую, как внутри нарастает обида. Здесь будет так же? Лучший кусок детям, мужу, все деньги на них, ничего себе - только им, им, только на чужое благо и по чужому требованию?

Юра наклоняется к уху. Нежно целует мочку, щекочет дыханием кожу.
- В шкафу ещё коробка стоит, - шепчет любимый. - Я сегодня купил. Вся твоя.
И пока я растерянно смотрю на него, накрывает поцелуем губы.

© Алёна Лайкова

ПредыдущийСледующий