- Ты прямо ведьма, Алин, - Паша подмигивает, - вылитая ведьма.
Алина привычно улыбнулась, поправляя копну рыжих волос. Паша ей нравился. Красивый, неглупый и по-настоящему добрый, той добротой, что давно потеряли многие люди, обменяв ее на сиюминутный успех и городской суетной бег жизни. Пашка же, выросший в глухой сибирской деревне, был из племени тех, казалось, давно потерянных витязей, что некогда становились богатырями. По крайней мере, Алина именно так представляла своего однокурсника - с шлемом, в кольчуге и с мечом в руке, обороняющим мир от сил зла. Уж больно похож был, особенно после того как в их любительском университетском театре в первой же постановке роль Ильи Муромца получил.

– Брось, – рассмеялась девушка, – ведьмы только в сказках бывают.
– Почему же, – возразил Паша, – я одну недавно у метро видел. Рыжие волосы, зеленые глаза, метла в руке – ведьма как ведьма.
– Да какая она ведьма, – отмахивается Алина, – рыжих да зеленоглазых в одной Москве тысячи, и что – колдует каждая? Да и приличные ведьмы ведь на метле летают, а не на метро с ней катаются.
– Зачем летать на метле, когда можно ехать под землей без дождя и ветра? – с удивлением спрашивает Паша. – Конечно, не каждая колдует, но ты правда думаешь, что ведьм не существует?
– Конечно, – улыбается Алина, – это все сказки. Мифы, легенды. Помнишь, как нам Олег Васильевич рассказывал о древних верованиях и о Богине-Матери? Оттуда все и пошло. Люди боялись лесов, верили, что если идти по дороге прямо и не сворачивая – то на тот свет и придёшь, вот и поселили между нашим миром и другим кого-то границу охранять. Ведьму. Бабу-ягу с костяной ногой. Чтобы и бояться было кого, и знать, кто в лесу живет. Дать облик своему страху, понимаешь? Страху перед неизведанным. Ведьмы, оборотни, упыри, Змей Горыныч, вся лесная, болотная и иная нечисть – это все из потребности как-то объяснить для себя окружающий мир. Как могли тогда, так и объясняли. А теперь нам нет нужды верить в сказки, мы знаем, что растет в лесу, кто живет в полях и откуда в облаках берутся молнии. Точно знаем.

Паша хмурится. Он шагает широкими размашистыми шагами, держа руки в карманах, немного похожий на нахохлившегося ворона.

– И что, хочешь сказать, все это не имело под собой никаких оснований? Наука почти каждый десятый феномен объяснить не может, а ты говоришь, что ничего нет за пределами знаний.
– Пока не может, – отмахивается Алина, – вон раньше и про черные дыры мы мало что знали, а «атом» и вовсе означает «неделимый». Прогресс не стоит на месте, скоро сможем объяснить все.
– Даже это? – Паша достал руку из кармана и совершенно простым безыскусным жестом указал на очередной фонарь, погасший ровно в тот момент, когда Алина проходила под ним.
– Даже это, – улыбается девушка, – совпадение.
– Совпадение. А этот? А те все? – Паша указал на погруженную во мрак улицу позади них. – Зеленоглазая. Рыжая. Держишь дома черного кота. Всегда знаешь, какой билет тебе выпадет. И к тому же на тебя Смерть не нарадуется вот уже какой семестр.

Алина только смеется. Инна Витальевна, награжденная за худобу, солидный возраст и привычку ходить в черных облегающих одеждах студентами прозвищем «Смерть», была на редкость въедливой, дотошной и требовательной. По университетским преданиям, до самой Алины никому и никогда не удавалось заслужить от нее не то что похвалы – хотя бы не разгромной критики.

– Справок с тебя никогда не требуют, – продолжает перечислять простодушный Паша, – курсовую вон Анне за ночь написала, и Виталий Федорович ее принял и глазом не моргнул. Точно ведьма.
– Я просто учусь, а не лоботрясничаю, – улыбается Алина. – И у меня внешность такая в бабушку, хочешь – потом фотографии покажу – один в один. Семейное сходство. И назвали в честь нее, кстати. Только никакой она не ведьмой была, электриком на заводе всю жизнь проработала. Как мало нужно, чтобы быть заподозренной в ведьмовстве, – смеется Алина. Потом серьезнеет: – Знаешь, а ведь так раньше и сжигали на кострах. Один что-то увидит, второй посчитает это подозрительным, третий скажет вслух – и вот уже полыхает костер под ногами невинной девушки, виновной лишь в том, что родилась непохожей на других.

Она останавливается у ближайшего фонаря, тут же гаснущего, и разворачивает Пашу лицом к себе. Для нынешнего свидания поход в кино был хорошим выбором, а вот тема для разговора по дороге домой – не очень. Но Алина намеревалась это исправить. И прямо сейчас.

– Ты ведь не хочешь меня сжечь, верно? – она лукаво улыбается, вглядываясь в голубые глаза красавца-богатыря.
– Нет, конечно, – расплывается в ответной улыбке парень, – вовсе нет, это так, просто к слову пришлось.
– К тому же, если фонари не горят, ведь лучше видно звезды, верно?
– Конечно, – Паша переводит взгляд на небо, – вот, смотри, даже Малую Медведицу хорошо видно, а там, южнее…

Дальше говорить ему не дают мягкие девичьи губы.

***

Павел просыпается от вибрации телефона на прикроватном столике. Тихо выбирается из постели, не желая будить Алину, и, подхватывая звонящий аппарат, пробирается на кухню, едва ступая по паркету. И плотно закрывает за собой дверь.

Номер звонящего не определён, но Паше и не нужно знать его. Только один-единственный человек может звонить ему в это время.

– Привет, Якиньшин, – голос в трубке, как всегда, насмешлив, – не забыл старика, а?
– Нет, Марк Анатольевич, никак нет.
– Вот и прекрасно. От тебя ни новостей, ни рапортов. Как продвигается работа?
– Медленно, товарищ майор. Медленно. Большой ведь город, не найти так просто никого.
– Условия твоего приезда были просчитаны от и до. Найти объект, втереться в доверие, привезти к нам. Все. Неужели это так сложно?
– Я работаю над этим, Марк Анатольевич. Работаю. Но пока не удалось идентифицировать подходящего кандидата.
– Плохо. Ищи лучше.

И связь обрывается. Резко, словно помехи на линии, но Паша прекрасно знает, что это вовсе не так.

Он бросает взгляд на недоеденный кусок пиццы, заказанный вчера, и тянется к недопитой бутылки пепси-колы. Жизнь в городе нравилась ему куда больше прозябания в Центре Подготовки. А что до ведьмы… Рано или поздно он ее найдет. Рано или поздно.

А пока просто будет жить, наслаждаясь каждым моментом свободы от бесконечных тренировок и учебных тревог.

***

Алина улыбнулась сама себе, слушая, как Паша общается с начальством по телефону. Все они, Охотники, были совершенно одинаковыми. Мальчишки, считающие себя кем-то вроде последнего рубежа на границе между тьмой и светом. Не ведающие, что ведьмы никогда не служили злу.

На кого работал этот юный сибирский паренек? Армия, частные структуры, какие-нибудь специальные секретные службы? Мало ли желающих наложить руку на ведьм и их дар в надежде, что чары помогут… да в чем угодно помогут. В войне, в политике, в торговле, в установлении мира во всем мире, в возвышении одних и падении других.

Не ведающие, что каждая ведьма в роду хранила только один дар и что за каждый дар Равновесие брало свою плату.

Шаги Паши вновь приблизились к комнате, и Алина вдохнула чуть глубже, успокаивая разум и возвращаясь в сон. Пока юному Охотнику еще рано было знать, сколь неразумны были отданные ему приказы. Как и то, что Охотников и ведьм тянуло друг к другу не только в старых сказках и телевизионных мелодрамах.

К тому же сейчас кто-то нуждался в ее помощи.

***

Марта плакала. Конечно, она была уже большой девочкой – восемь лет, как-никак. Но что делать, если Тоби, радостно вилявшего хвостом, она нашла, а вот дорогу домой в их старом квартале, погруженном в вечернюю темноту, – никак не могла? Уж и мама с бабушкой скоро начнут волноваться, а она совсем не знает куда идти.

Темнота обступала со всех сторон, тая в себе угрозу, и Марта со всех сил вцепилась в Тоби, словно пес мог помочь ей, указать нужное направление и защитить от всех тех, кто жил во тьме.

Неожиданно над головой Марты зажегся старый, давным-давно не работающий уличный фонарь. А потом соседний. И еще один. И еще.

Сквозь слезы девочка смотрела, как вокруг становилось все светлее и светлее, – и тут приметила наконец знакомый проулок. Тот самый, за которым еще один поворот – и через три дома знакомая калитка. Слезы высохли в один момент. Марта несмело улыбнулась фонарю, словно это был давний обходительный знакомый, и вприпрыжку побежала вперед, крепко держа теперь больше не желавшего никуда сбежать пса.

 Елена Кованова

ПредыдущийСледующий