— Молча-а-ать, сказочное отродье! Ишь разгалделись! Не в ваших силах видите ли! — старуха Ягинишна обвела толпу свирепым взглядом. — Еще одна забастовка — и у меня будет рагу из гномов.

Старый гном откашлялся вышел вперед, набрал воздуху и, поперхнувшись под под взглядом Яги, сжался и шмыгнул в один из проходов под землю. Поляна опустела за секунды.

— Да ладно тебе, — мяукнул сзади черный кот Иннокентий, — зря ты их напугала, зря. Они теперь неделю носа не покажут.
— Пусть только попробуют, — отрезала старуха, — уволю, то есть съем.
Кот не стал отвечать и успокаивающе заурчал, вышагивая вокруг хозяйки. Где-то через час выскользнул из дома и нырнул в лес. Метрах в пятистах от избушки, убедившись в отсутствии наблюдателей, котяра забрался в дупло ближайшего дуба и выпрыгнул оттуда уже в сапогах. Еще мгновение — и он уже в тереме недовольной Василисы. Голубоглазая, высокая, коса до пояса — всем хороша, да что-то больно строга.

— Здравствуй, Иннокентий. Когда предупреждать о своем появлении начнешь, ведь я и занята могла быть? С чем пожаловал?
— Беда, — кот скинул сапоги, — Ягинишна совсем тронулась. Дисциплину строит так, что гномы стонут, а производство страдает. Только наладили выпуск скатерок-самобранок для обмена с техномиром, как на тебе! Самобранка — она же настроение того, кто ее делает, чувствует. Пошли скатерки только с перловкой да медовухой в ассортименте. Люди жалуются. Нам переделывать целую партию, а гномы боятся ей на глаза показываться.
— А Яга что говорит?
— В том то и дело, ничего. Важно, не то, что она говорит, а что о ней говорят, как к ней отношение меняется. Ты как ее назвала? А настоящее имя?
— Ядвига, — прошептала Василиса, — мы же с ней почти одного возраста.
— То-то, а ее в молодости помнишь? Она же больше не может в первообраз вернуться, только как старуха и показывается. Видел, как она перед зеркалом пыталась.
— Не может быть, — ахнула Василиса, — это ж первое умение для ведьмы! Если дальше так пойдет, совсем в тоску свалится. Все, что от нее зависит, усохнет или погибнет, а это лес!
— Придумай что-нибудь, Василисушка, — жалобно сказал кот, — действительно ведь начнет гномов есть.

Девушка уже шептала что-то над чашей, вглядываясь в клубящийся туман, поднимающийся над водой. Вдруг топнула сердито и хлопнула в ладоши. С потолка упал худой, седой мужчина с сухими резкими чертами лица.

— Ты что творишь, Василиса! Мы уже с тобой давно не враждуем. Я твоего Ивана не трогаю, — и застыл, глядя на меняющуюся на глазах Василису. Когтистые пальцы, высыхающая кожа, горб.
— Нравится? — голосом, которым можно ворон пугать, спросила бабка.
— Ты чего? — сглотнул Кащей.
— А того, — вернула себе привычный образ девушка, — это я узнала, что ты Ядвиге про ее стряпню сказал и расстроилась маленечко, а прикинь, как она серчает? Пол-леса страдает от детских страхов и панических атак.
— Да-да, — добавил свои пять копеек Иннокентий, — скоро и до вас волна доберется.
— Ладно, — нахмурился Кащей, — сам напортачил, сам исправлю.

Весь лес, затаив дыхание, ждал результата, когда Кащей с кувшинками поднялся по ступенькам ведьминой избушки. Дверь не открывалась.

— Прости, Ядвига, знаю, слышишь. Злой я был после боя на всех и на тебя тоже. А ты, как назло, меня тем супчиком угостила, что и сотню лет назад, когда я свататься приходил, а ты не пошла. Вот я и решил, что намекаешь, чтобы больше не захаживал. А я ведь без наших посиделок скоро совсем Кащеем стану.

Несколько секунд стояла такая тишина, что звук от падения выскользнувшей из лап бельчонка шишки показался горным обвалом. Досталось бы ему от мамы белки, если бы в этот момент не скрипнула дверь избушки.

— Ладно, заходи, забыла уже.
На пороге стояла рыжеволосая женщина лет тридцати со смеющимися глазами, и только очень внимательный взгляд нашел бы в ней что-то общее с Ягинишной.

— А Кащей? — спросите вы.
А что — Кащей? Настоящий мужчина. Любой Кащей может разбудить в женщине ведьму и только настоящий мужчина — женщину.

Эльвира Мухаметшина

ПредыдущийСледующий