Это было в далёкой-далёкой стране, там, где у реки света (да-да, той самой, что впадает в водопад мечты) ещё пасутся стада единорогов и златокрылых пегасов, воды кишат русалками, а от птиц счастья и вовсе нет отбоя. 

Жила там фея Эльвистина. И не просто фея, а прекраснейшая из фей. Её выбрали королевой. Дело было не в её красоте, хотя каждый, кто видел её, не мог не отдать должное её фиалковым глазам, в которых отражение собеседника всегда казалось чуточку лучше, изящным крыльям, сотканным из аромата шиповника и первой земляники, и прелестному личику. 

У Эльвистины хранился маленький серебряный ключик. Он не подходил ни к одной двери (открывать замки казалось волшебному ключику невыносимо скучным занятием): он открывал сердца. 

Каждый раз, когда королева надевала ключик на шею, он начинал петь. 
Русалки на секунду замирали, забыв, что секунду назад пересчитывали жемчужины; кентавры бросали копья и луки; драконы с прекрасными принцами переглядывались, молча подтверждая решение перенести вечный бой на более удобный час. 

Как можно сражаться, злиться, завидовать, когда слышишь серебряные звуки? Когда в тебя вливается тёплая звенящая сила и кажется, что сейчас взлетишь, даже если ты — злобный василиск и у тебя природой не предусмотрены крылья. 

Но, как водится в сказках, не бывает добра без зла. И дело вовсе не в коварных колдуньях, враки всё это. Сами феи (некоторые из них те ещё вредины) прокрались ночью в замок, пока Эльвистина спала. 
Ключик ночевал в любимом тюльпане королевы, но завистливую Лютию, самую наглую из пробравшихся в покои волшебниц, это не остановило. Она разорвала ногтями сжавшиеся лепестки и, оттолкнув подружек, нацепила кулон с ключиком на шею. 

В ту же секунду со всех сторон волшебной страны раздалось поросячье визжание. Это ключик приоткрыл дверь в душу Лютии. С каждой нотой мерзкий визг становился всё громче и громче, пронзительнее и пронзительнее. Птицы счастья с перепугу попадали с деревьев. Русалки дружно выбросились на берег. 

Обезумевшая Лютия стащила себя кулон и кинула им в подружку:
— Забери у меня это. Забери, заклинаю! 

Визжание затихло. Вместо него весь мир заполнился омерзительным кваканьем. Кваканье сменилось надрывным карканьем. Карканье… 
Ключик открывал одну душу за другой, и то, что вырывалось наружу, заставляло волшебниц краснеть и срывать ключик со своей шеи. 

Феи примеривали кулон и вдруг заметили, что королева давно смотрит на них потемневшими фиалковыми глазами. От этого взгляда даже Лютии стало не по себе. Зачинщица потупила взор и начала с преувеличенным интересом рассматривать цветочный ковёр. 

— Что же вы делаете, дурочки? — спросила королева Эльвистина, когда стихла вся какофония. — Вы пробрались в чужой замок, погубили прекрасный тюльпан, похитили чужую вещь и ожидали, что из ваших душ польются прелестные звуки?

Феи виновато переглянулись.

— Что заставило вас, представительниц семейств почтенных волшебников, королевских фрейлин и моих подруг, пойти на это

Стояла такая тишина, что на секунду стало слышно, как перешёптываются цветы: «Не дело, не дело! Воровки! Завистницы!»

— Это нечестно, — вдруг пискнула одна феечка, — ты носишь кулон уже тысячи лет и никому больше не даёшь его! Почему волшебный ключ принадлежит только тебе!?

Эльвистина задумалась. Несмотря на ещё не утихнувший гнев, королева не могла не признать, что в словах подданной есть толика правды. Ей ключик дали лишь на время, чтобы, когда настанет срок, она передала его тому, кому он нужнее, тому, чья душа споёт не менее искусно, чем её собственная.

«Что же, — королева грустно взглянула на своё сокровище, — серебряная мелодия за тысячи лет приелась даже мне самой. Я знаю много достойных фей, что могли бы его носить. Хотя почему он должен принадлежать именно феям? Почему он вообще должен оставаться лишь в нашем мире? Есть много миров, где он нужен не меньше, взять хотя бы мир людей».

При мысли об этом мире сердце Эльвистины сжалось. В последнее время в нём стало так мало волшебства и так много боли! Как она не догадалась подарить людям ключик раньше? У неё как раз есть кое-кто на примете. И решила фея…

***

— …передать свой ключик одной маленькой доброй девочке, — звучал ласковый голос папы, — закрой глазки, доченька! 
Девочка послушно опустила ресницы. Судя по счастливой улыбке, она уже догадывалась, кого фея выбрала своей преемницей.

— С днём рождения, милая! Желаю, чтобы твоя душа всегда пела и пробуждала музыку в других! — прошептал папа, поднося к ней зеркало (ах, как изящно смотрится кулончик на шейке именинницы). — Будь достойной хозяйкой ключика, не давай мелодии фальшивить, малышка.

— С днём рождения! — подхватили друзья и родственники. Мама внесла торт с сахарными тюльпанами. Папина сказка закончилась, праздник же только начинался.

Но ни в тот день рождения, ни в какой другой праздник не было подарка ценнее маленького скрипичного ключа из лучистого серебра. Сколько бы лет ни прошло, в дальнем тайнике сердца остаётся место для веры: серебряный ключик — дар королевы фей, прекрасной Эльвистины. И её мелодия не сфальшивит.

P. S. А в том ювелирном магазине за углом их дома — жалкие копии. 

Александра Власова 

Источник

Предыдущий  Следующий