- Обвиняешься во грехе перед Господом Богом, обвиняешься в ереси и колдовстве. В пособничестве нечистому и дьявольских кознях! – худосочный мужчина с пылающим взором даже не читал, а выкрикивал, выплевывал слова обвинения в адрес колдуна.
Колдун, в свою очередь, будучи привязан к столбу и обложен хворостом, закусывал губы и подслеповато щурился, взирая на громадину храма за спиной служителя церкви.
- Совсем ить дитя, - охнула тетка в пёстром сарафане, утирая горошины слез, катившиеся по пухлым щекам.
- Да иди ты! - возмутилась ее товарка, обдав соседку щедрым чесночным духом, - ему поди лет триста, а то и поболее, а иначе б откель он всю эту муть знал?
- Так может научил кто? - заступалась слезливая.
- Фигу, - отрезала подруга, - раз он воду не вручную добывал, как всякий люд. Раз силу света божьего в банках хранил, то как есть колдун.
- Ох, - только и выдохнула заступница.
Монах тем временем дочитал приговор, спрятал свернутый свиток в рукав и затем обратился к обвиняемому:
- Признаешь ли ты, ведьмовское отродье, грехи свои перед Отцом нашим всемогущим?
Роптавшая доселе площадь замерла, как по волшебству. Стало слышно тихое жужжание, словно вдалеке пролетала пчела, а то и рой пчел.
Монах морщился, но молчал, видимо ожидая раскаяния колдуна.
- Нет! - звонко выкрикнул паренек, привязанный к столбу. Вскинув голову, он оглядел собравшихся зевак.
- Не признаю, поскольку нет в науке дьявольского семени. Я не признаю себя виновным, ибо нет греха в познании божественного замысла. Я чист перед лицом этих людей и чист перед Господом, ибо не поклоняюсь бесовщине, а жажду прогресса человечества. Пускай вы не верите мне, пускай высекаете кресалом искру для этого костра. Знайте! Искра сия породит пламя и на смену одному, придут тысячи!
Жители города ахнули, где-то в толпе заревел ребенок.
- Постыдился бы, ирод, детей стращать! - послышался хриплый голос.
- Люди, так он же нас клянет! - завизжала баба в пёстром сарафане, еще недавно лившая слезы по невинно обвинённому чародею, - жги его!
Ропот толпы перерос в рев. Монах вскинул руку, сверкнуло и хворост вспыхнул.
- Сие есть Божий пламень, да убоятся нечестивцы силы святого слова, - перекрикивая народ, произнес монах, в очередной раз пряча что-то в рукав.
Пламя заслонило колдуна от людских глаз, а гомон толпы заглушил предсмертные крики еретика. Люди потянулись прочь, когда костер прогорел дотла, и от казненного осталась лишь горстка пепла.
Монах уходил последним. Тяжело ступая, вошел в храм, заполненный запахом ладана. Преклонил колени пред образами, прошептал молитву, а затем спустился в подвал. Здесь он наощупь запалил фитиль желтой восковой свечи, и разгоняя её неровным светом скопившийся мрак, побрел по лабиринту.
Чем глубже он уходил, тем сильнее становилось жужжание, ранее едва слышное на площади. Наконец, из темноты возникла каменная плита, испещрённая чудными знаками. На всякий случай оглядевшись по сторонам, дабы никто не увидел его, монах приложил руку к одному из символов. Красное свечение, возникшее при прикосновении, сменилось зеленым, и плита бесшумно отъехала в сторону. Стоило только служителю церкви войти внутрь, странная дверь затворилась за ним.
Комнату залил мягкий электрический свет. Жужжание усилилось.
- Опять генератор барахлит, - вздохнул раб божий, отставляя ненужный теперь подсвечник и скидывая пропитавшуюся запахом гари рясу, которую он затем брезгливо пнул в дальний угол.
Цепкие механические клешни тут же подхватили одежду, помещая ее в неведомый аппарат, наполненный водой. Зашумело, но монах не обратил на это никакого внимания. Оставшись в рубахе и брюках, он прошел туда, где в комнате на столах и полках возвышались приборы и инструменты от паяльника до масс-спектрометра, от мультиметра до осциллографа.
Плюхнувшись в мягкое кресло, святоша вытащил из кармана лазерную зажигалку и бросил ее на стол. Затем повернулся к монитору, включил компьютер. Программа тут же запросила голосовой пароль.
- Только Святой церкви позволено изучать тайны мира! - горячо произнес священнослужитель, и словно в ответ на его призыв, перед ним открылся текстовый документ.
Пробежав глазами по короткому списку имен, монах стер одно из них.
- Прогресса он жаждет, как же, жди! - пробормотал анахорет, - Где только понаберутся этой ереси? И ведь хоть бы скрываться научились, поборники науки, так нет, норовят нести людям свет, тьфу, - он зло сплюнул на пол и устало провел ладонью по лицу.

Источник: БардЭль и мои творения

ПредыдущийСледующий