Иногда страх завладевает нами настолько, что парализует всю жизнь. Шаг влево или вправо равносилен прыжку в пропасть. Страх останавливает нас в переменах к лучшему, завладевает душой настолько, что мешает бежать от своего источника.

Но иногда даже страх не может удержать от проступков.

Она осмелилась остаться у него на ночь спустя полгода свиданий. Отношения же до и после напоминали жизнь тайного агента. Надя шифровалась как могла: вдруг муж узнает? Вдруг убьёт? Она дрожала при одном его упоминании, при одной мысли о его вспышке ревности. Данил много раз уговаривал её развестись, предлагал помощь, но Надя боялась... и любила его тайком. Именно любила - это Данил тоже чувствовал. Не из тех она была девушек, которые ради интрижки рискуют всем. Вот ради чувств - да. Поэтому, когда она, катаясь с ним по вечерним улицам, доверчиво прижималась к плечу, а ещё в глаза заглядывала так нежно, внимательно, Данила всё понимал - и ненавидел мужа за то, что нашёл Надю раньше.

Обручальное кольцо на тонком пальце смотрелось трогательно, мило, совсем не соответствуя браку. Надя не снимала его ни в душе, ни в постели — до дрожи боялась потерять. Даже забываясь в объятиях Данила, она ставила будильник, чтобы вовремя сорваться домой. Даже оставаясь с ним на ночь, отвечала на звонки и врала о подругах. Она была заложницей своего брака, и это жутко раздражало Даню. Время шло, а его любовь, его судьба жила с другим.

В тот вечер они отмечали два года отношений. Встретились в ресторане — в кои-то веке удалось вытащить Наденьку. Муж собирался весь вечер проквасить с друзьями, и Надя соврала, что съездит к маме в гости. Посвящённая в это безумие Лидия Ивановна всё бы подтвердила. Данил проводил Надю за столик, галантно подвинул стул. Он был счастлив с ней, но к этому счастью примешивалась горечь. Цветы Наде не дарил — как объяснит? — поэтому они просто сели напротив, болтая и смеясь. Надя сияла; ей было хорошо, и взгляд карих глаз не отрывался от родного лица, рук, плеч. Лишь на секунду отвернулась девушка, чтобы высмотреть официанта, и вдруг страшно побледнела.

— О нет, — шепнула она, вскидывая меню к лицу.

Данил проследил за её взглядом. В ресторан вошло несколько мужчин. Впереди всех, гогоча, как ненормальный, топал невысокий крепыш. Солнцезащитные очки смотрелись в помещении так же дико, как грязная рабочая куртка, походка вразвалочку напоминала сериалы девяностых. Именно на него с ужасом смотрела Надя. Крепыш огляделся, расправил угрожающе плечи. Снял очки. С облегчением выдохнув, Надюша откинулась обратно на спинку стула и выпустила из напряжённых рук меню.

— Показалось, — шепнула она, нервно смеясь. — Не он.

Данил кивнул, хмуро глядя на девушку. Внутри что-то щёлкнуло. Словно перегорело терпение, так долго изнуряемое этими прятками. Остаток ужина прошёл беззаботно, мило, и, отпивая из бокала мерло, Надя не предполагало, что творится в голове у её любовника.

Когда они вышли, на улицы уже опустился вечер. Приятная прохлада обдала разгорячённые лица. Улыбнувшись умиротворённо и счастливо, Надя взяла Данилу под руку. Подняла лицо, заглядывая в родные глаза.

— Поехали домой? — спросила тихо.

Не «к тебе» — «домой». Данил улыбнулся в ответ, мягко взял её за руку.

— Конечно. Только сначала, родная...

Он наклонился, целуя её. Надя доверчиво расслабилась в его руках, потом дёрнулась, пытаясь вырвать ладонь. Оттолкнула мужчину.

— Что ты делаешь? — испуганно крикнула она.

Кольцо уже лежало в ладони Данила. Тот успокаивающе улыбнулся Наде... и размахнулся. Сверкнув, обручальное кольцо исчезло в канализационной решётке. Надя отскочила, прижимая ладони к губам.

— Что ты наделал! — взвизгнула она в ужасе. — Он же меня убьёт теперь! Что я ему скажу?

— Я тебя спасаю, — сухо ответил Данил на первый вопрос. Терпение рвалось по струне, с громким треском, словно на скрипке Паганини. — Сама ты никогда не решишься. Теперь же у тебя нет выхода.

Надя отступила ещё на шаг. Карие, широко распахнутые глаза смотрели на мужчину так, будто он превратился в чудовище.

— Ты смерти моей хочешь? — прошептала она дрожащим голосом. — Я не могу уйти от него...

— Да почему же не можешь! — взорвался Данила. Шагнул навстречу, хватая её за плечи. — Он тебя не любит, ты его тоже! Он, как яд, отравляет всю твою жизнь. Я много раз говорил, что защищу тебя. Что помогу сбежать. Почему так сложно мне довериться? — голос предательски дрогнул, и Данил с трудом взял себя в руки. — Выбирай, Надя, — сухо продолжил он, — либо ты придумываешь с мамой историю пропажи кольца и возвращаешься к нему навсегда, уже без меня, либо жду тебя дома, тоже навсегда.

И, сев в машину, Данил отъехал от ресторана. Надя осталась там — растерянная, растрёпанная, как брошенный ребёнок. У Данила разрывалось сердце, но он запретил себе оглядываться. Запретил себе ждать, понимать, терпеть. Хватит!

Дома было до омерзения тихо. Налив себе из холодильника виски, Данил задумчиво поболтал в стакане напиток. Прикрыв глаза, сделал глоток. Вот и всё. А он так мечтал привести её сюда полноправной хозяйкой... Наверное, стоило быть реалистом. Допив виски, Данил грохнул стакан на стол. Полез было снова в холодильник, как вдруг зазвонил телефон. Мужчина взглянул на дисплей. Надя. Прощается, что ли? Горько хмыкнув, он принял вызов.

— Что такое? — спросил немного резко.

В трубке помолчали, а потом решительно, твёрдо сказали:

— Спустись оплати такси. Мою карту не принимают.

И в груди Данила разлилось тёплое, почти детское счастье.

© Лайкова Алёна

ПредыдущийСледующий