Из-за большого количества употребляемой химии золотисто-русые волосы девушки стали ярко-рыжими, и мужчина иногда поддразнивал её, называя детским прозвищем – Рыжик, а она в ответ звала его Чижиком. Периодические попытки Ники добраться до заветной чашки кофе после тренировки в зале тоже стали одним из тех немногих развлечений, которые они себе позволяли. В очередной раз она одним рывком преодолела разделяющее их расстояние, автоматически уклонилась от захвата и подсечки и, уже вскинув в ударе кулак, поняла, что или у неё наконец получилось, или он замешкался, но на этот раз мужчина не успевал полностью уйти от удара. 

Словно в замедленном видео Ника смотрела, как костяшки её пальцев вскользь касаются его лица, на излёте разбивая губы. Она всё-таки его достала. Отчего же так трясёт? Почему хочется нежно сцеловывать каждую капельку крови, выступившую на этих губах, почему его одобрительный взгляд и искренняя, довольная улыбка вызывают в ней такую боль? Когда её восхищение этим человеком переросло во влюбленность? Не справившись с нахлынувшими на неё чувствами, девушка, зажмурив глаза, бросилась ему на шею. Оторопевший от такого Александр сначала рефлекторно ее обнял и погладил по спине, а потом уже понял, что подобное поведение между куратором и объектом недопустимо. И, что хуже всего, ему это нравилось. Нравились ее восторженные взгляды, то, как она ловила каждое его слово, как старалась заслужить одобрение. Ему нравилась Ника и то, как она под его четким руководством превращалась из обычной дворовой девчонки в совершенство. Совершенство, которое он создал сам. На свою голову. Что теперь делать со всем этим, было абсолютно неясно. 

Когда до окончания обучения оставалось чуть меньше месяца, девушка уже с легкостью проходила полосу препятствий с хаотично меняющимся ритмом, выбивала десять мишеней из десяти, владея несколькими видами оружия, и спарринговала с Александром, немногим уступая ему в технике боя. Им нужно было сосредоточиться на подготовке к её внедрению в лабораторию противника, над легендой работали тщательно, прорабатывая до мелочей. От понимания, что засыпаться можно на какой-нибудь ерунде, настроение Ники с каждым днём становилось всё хуже. Накопленная за долгие месяцы усталость брала своё. 

– Потанцуй со мной, – попросила она после очередной тренировки в зале. 
– Что? – удивился мужчина. 
– Потанцуй. Я уже не помню, когда последний раз это делала. 
– Хорошо, – он переключил музыку, выбрав лиричную мелодию, подошёл к Нике и, обняв её, сказал: – Просто расслабься, доверься музыке и позволь мне вести. 
Они молча танцевали в центре спортивного зала, тесно прижавшись друг к другу, и оба думали о том, что времени практически не осталось, что их чувства невозможны, нелогичны, безрассудны! Но когда любовь подчинялась голосу разума? А кто кого первым поцеловал – так ли это важно? 

Оба старались не думать о том, что будет завтра, и жить одним днём. Сегодняшним. Каждый новый день принадлежал им двоим. 

Когда за Никой приехали, Александр не находил себе места, стараясь занять время написанием отчётов, пересматривал схемы приёма стимуляторов, строя из них диаграммы с уточнением полученных результатов. 

Наконец через несколько дней к нему приехал отец. Он сообщил, что внедрение бойца прошло успешно, поздравил с великолепным завершением проекта, в успех которого многие не верили, но его сын лишь в очередной раз подтвердил свою гениальность. Он говорил о том, что пора завязывать возиться в частной лаборатории у чёрта на куличиках. О том, как глупо растрачивать гениальность по мелочам, если к его услугам лучшие военные институты страны. О том, что родители не вечны, а он всё ещё надеется увидеть сына в генеральских погонах. Закончил свою пламенную речь отец сообщением, что документы на перевод Александра в столицу уже подписаны и самое время начать собирать вещи. 
Речи эти настолько напоминали их разговор о долге, чести и музыке, что мужчина понял – как бы успешно ни прошёл проект «Орион», Нику он больше не увидит. Её уберут сразу же после завершения задачи, как отработанный материал, а его заставят клепать новых универсальных солдат на благо Империи. 

Понимая, что времени осталось ничтожно мало, он первым делом уничтожил все отчёты и наработки, все те ворохи бумаг, которые скопились у него за эти полгода, и видеозаписи из лаборатории и зала для подготовки. Потом начал искать, кто же стоит за проектом «Орион», и чем больше находил информации, а он знал, где искать, тем больше понимал, что всё на самом деле совсем не так, как он считал. 
Когда за ним приехали, Александр встретил провожающего из центра в своем кабинете, угостил кофе. Потом, с улыбкой подумав: «Вам так нужны мои гениальные мозги? Собирайте», – приставил к своему виску табельное оружие и спустил курок. 

Воспоминания о прошлом накатили сплошной волной, вызвав у мужчины резкий приступ головокружения. Он снял солнцезащитные очки, с которыми почти не расставался, особенно в последнее время, и устало потёр виски. Под дужкой очков – справа, за линией роста волос – скрывался маленький золотистый прямоугольник. Как ему сказали в госпитале, где он провел несколько месяцев, – специальная пластина, скрывавшая след от неудачного покушения. 

Ника, только что обнаружившая свою пластинку, в ужасе смотрела на точно такую же у её Чижика. Значит, его тоже убили? Потом догадалась о том, что произошло, и порывисто обняла мужчину, ласково перебирая пряди длинных волос над его правым виском. Он обнял её в ответ, одной рукой прикрывая затылок девушки, как будто в попытке защитить от того, что уже произошло. «Фавны». Им было необходимо о многом поговорить, многое вспомнить и обсудить, но времени на это катастрофически не хватало. 

Ворвавшийся в кабинет Александра мужчина был лучшим тому подтверждением. Помощник дежурного у него за спиной только виновато развёл руками и указал пальцем вверх, поясняя, что документы у внезапного посетителя в порядке и прибыл он откуда-то из генштаба. 
Закрыв за собой дверь от посторонних взглядов, незнакомец оценивающе оглядел хозяина кабинета и Нику. 

– Ну надо же, оба здесь. Хотя так даже лучше, не придётся собирать вас по разным местам. А ведь сколько сил было на вас потрачено, сколько усилий приложено. Залатать дырку в голове просто, но вот раньше никто сохранением личности у «фавнов» с повреждёнными мозгами не занимался. Так даже удобнее было – не задумываются, не обсуждают, не рассуждают. Строго и чётко выполняют приказ. Идеальные солдаты, пусть и однозадачные. Погиб такой при выполнении воинского долга, его восстанавливают – и снова в бой. Красота! Но вы же у нас особенные! 
Он издевательски усмехнулся и, указав на Александра, продолжил: 
– Из-за выкрутасов этого выскочки генштаб был в ярости. Они требовали в кратчайшие сроки вернуть его в строй, причём непременно с сохранением гениальных способностей, в которых наверху были очень заинтересованы, а не в виде полубезумной куклы. Ученым пришлось совершить практически невозможное, какой рывок произошёл в науке для того, чтобы вы двое сейчас здесь обнимались... 
– Да-да, тебя, – он перевёл он взгляд на девушку, – вообще бы не было, если б не это всё. Все разработанные методики для восстановления личности сначала испытывались на тебе. Но, как я погляжу, где-то произошёл сбой и вы умудрились не только встретиться, но и воспоминаниями обменяться? Ну и неважно. Всё равно у меня приказ вас обоих доставить по месту назначения. 

– Вперёд, столица ждёт! – глумливо хохотнул незнакомец. – Вернее, одна из закрытых лабораторий недалеко от неё. Где один станет лаборантом, а вторая – его лабораторной крыской. А впрочем, что с вами разговаривать? Вы же просто «фавны», нелюди, подделки, репликанты. 

Ника смотрела на этого весьма неприятного типа и понимала, что где-то она с ним уже встречалась. Лицо было очень знакомо, и не только лицо, но и не очень лестная характеристика. Как будто она читала его документы или личное дело. Документы, ну конечно же! Память услужливо подсунула множество бумаг, касающихся проекта «фавн» и его зарубежного аналога, которые она изучала, внедрившись во вражескую лабораторию. 

– Репликанты, говоришь? Нелюди? А сам-то ты кто? 
– Что?! – взвился мужчина. – Да уж, в отличие от вас, я нормальный человек! Как только узнал о чипах, себя первым делом изучил от и до – всё чисто! 
– Да что ты, – девушка с удовольствием ответила типу глумливой ухмылкой. – Давай проверим? 
– Легко! Решила полюбоваться моим сильным мускулистым телом? Смотри! – принимая вызов, отчасти брошенный самому себе, мужчина быстро разделся до белья и встал в центре кабинета, широко раскинув руки. – Этого хватит или трусы тоже снимать? – ёрничал он. 
Ника медленно по кругу обходила стоящего перед ней человека. И с каждым шагом всё сильнее крепла её уверенность в том, что перед ней «фавн». Но если он настолько убеждён в том, что снаружи на нём чипа нет, значит, его просто тщательно спрятали. 
– Чтоб никто-никто не видел. Чтоб никто-никто не знал, – бубнила она под нос детскую считалочку. Остановилась напротив, лицом к незнакомцу, и потребовала: 
– Рот открой. 
– А-а-а, – издевательски протянул тип, широко открыв рот и высунув язык, как на приёме у врача. 
– Шире! – Девушка за подбородок приподняла голову мужчины вверх и довольно улыбнулась. На верхнем нёбе под тоненькой плёнкой кожи был виден маленький прямоугольник микрочипа. – Смотри, – подозвала она жестом Александра. Тот тоже заглянул, ухмыльнулся и похлопал типа по плечу: 
– Что, брат-репликант, всё ещё уверен в своей идеальности и непогрешимости? 

Незнакомец был в таком шоке от услышанного, что, казалось, сейчас просто впадёт в истерику. Весь его привычный мир просто рухнул в один момент. Оказывается, он сам один из тех, кого даже не считал людьми в полной мере. Но как и когда это произошло? Получается, что его тоже использовали, причём использовали втёмную! 
– Одевайся, – приказал Александр. Пока незнакомец в спешке натягивал одежду, они с Никой быстро обсудили сложившуюся ситуацию. – Ты знаешь, где находится лаборатория по созданию «фавнов»? 
– Только примерно. Я всегда забирал репликантов из определённого места и отвозил их туда же. 
– Тоже сгодится. Такую лабораторию просто так не спрячешь. Недалеко от столицы, скорее всего, где-то рядом с тем местом, куда ты должен был нас отправить.
Поехали. 
Они втроём вышли из кабинета, покинули часть и сели в весьма дорогую пижонскую машину незнакомца. 
– Куда едем? – поинтересовался тот, всё ещё пытаясь понять, кто же он теперь и как с этим жить дальше. 
– Туда, куда ты должен нас отвезти. Пока действуем по плану, по дороге придумаем подробности. 
– А какой у нас план? – ошалело спросил тип. 
– Гениальный! – рассмеялась в ответ Ника. 

Через некоторое время в окрестностях столицы прогремела серия взрывов в якобы подпольных лабораториях, ставящих весьма спорные эксперименты на людях. Еще громче прогремел ряд скандалов в правительстве, когда всплыли документы, подтверждающие, что эти эксперименты проводились под покровительством генштаба и даже, по слухам, использовались общие с неприятелем разработки! Предательство! Кошмар! 

Шокированная общественность рассуждала об открывшейся возможности оживления недавно умерших людей и о сохранении личности, даже если произошло разрушение головного мозга, обсуждала этичность как использования «фавнов» в армии, так и их многократного перезапуска с блокировкой воспоминаний о смерти – ведь, значит, человек даже не знал о том, что умирал. Приравнивалась ли смерть объекта к увольнению из рядов военнослужащих? И считать ли существующих «фавнов» полноценными личностями или присвоить им статус «личность восстановленная»? На этом фоне незначительными прошли новости о том, что при взрыве в одной из лабораторий среди прочих людей погиб гениальный учёный, сын ныне опального генерала, и его ассистентка, которые, вероятнее всего, и были зачинщиками этих скандальных разоблачений. 

*** 

В мечтах я тебя целую, 
но бью с оттягом. 
За что мы с тобой воюем 
под этим стягом? 
Зачем торопили время, 
так рвали жилы 
И верили, что в итоге 
все будут живы? 

Ты с губ эту каплю крови 
смахнёшь небрежно. 
Учительский взгляд суровый 
сменился нежным. 
Опасно своей душой 
прикипать к проектам. 
Ведь новая цель взята – 
вот и всё на этом. 

В итоге: готов боец 
и ясна задача. 
Я винтик, а ворох чувств 
ничего не значит. 
Но всё же, пусть невозможно, 
невероятно – 
Сумею смерть обмануть 
и вернусь обратно. 

На маленьком тропическом островке в океане поселился замечательный, очень талантливый музыкант-виолончелист со своей юной подружкой. Всё своё личное время он уделял музыке и любимой женщине, стараясь даже за чашкой кофе в гостях всячески избегать разговоров о политике и военных действиях. А ещё иногда эти двое, обращаясь друг к другу, использовали очень милые домашние прозвища: Чижик и Рыжик. 

Анна Зорина

Предыдущий  Следующий