– Записываем, – худощавый, похожий на воблу преподаватель отвернулся к доске. – «Жи» и «ши» пишутся с буквой «и». – Мел противно скрипел, оставляя на зеленой поверхности белый
след.
Вадьке стало интересно, отчего, когда пишет Анна Ивановна, мел не скрипит, а когда Борис Петрович – так непременно?
– Эй, – ткнул он локтем соседку по парте, – ты когда пишешь, у тебя мел скрипит?
Светочка удивленно взглянула на него и молча покрутила пальцем у виска.
– Вот и у меня не скрипит, – поделился с ней наблюдением Вадька, – а у Воблы – всегда!

– Петров, к доске, – противный голос Бориса Петровича выдернул Вадьку из размышлений.
Он нехотя встал и побрел вперед, словно на эшафот.
– Пиши: «Шило-шило и прошило».
– Чего? – переспросил удивленный Вадька, крутя в пальцах белый огрызок и наблюдая, как пачкаются пальцы.
– «Шило-шило да прошило», – медленно повторил учитель, цедя каждое слово сквозь зубы, будто это не белиберда какая, а заклинание.
– Я с первого раза слышал, – смутился Вадька, – я не понял, «пиши» – писать?
– Не пиши, – прошипел Борис Петрович, и Вадька задумался: отчего у Анны Ивановны голос звонкий, а у Воблы нет? Вот чего он шипит?
– Петров, – рявкнул учитель, – ты будешь писать или нет?
– Буду, – кивнул Вадька, за его спиной послышались смешки, класс начинал то гудение, которое обязательно перерастет в шум, а виноват будет снова он, Вадька.

Прицелившись в середину доски, Вадька, от усердия прикусив кончик языка, начал выписывать кренделя мелом. Тот бесшумно скользил, выводя неровные буквы. Вадька написал уже два
слова, когда его осенила идея:
– Борис Петрович, а вы, когда мелом пишете, язык высовываете?
– Что? – опешил учитель.
– Язык, – Вадька показал пальцем в открытый рот.
В классе уже открыто хихикали.

– Петров, садись, два, – не выдержал педагог.
– За что? – обиделся Вадька. – Я вам помочь хотел, я вот, когда пишу, всегда язык высовываю и прикусываю, может, поэтому у меня мел не скрипит, а у вас...
– Два! И чтоб ваш отец пришел в школу! – зло зашипел педагог. – А ну ш-ш-ш-ш! – это относилось к вышедшему из-под контроля классу.
Дети вовсю веселились над Вадькой, передразнивая его и показывая языки.
– Штудируйте текст, – шикнул Борис Петрович и, гулко топая по паркету, вышел из класса.

Вадьке стало стыдно. Он не успел еще дойти до парты, как принял очень важное решение – извиниться перед педагогом. Поэтому, невзирая на крики друзей и гневные взгляды Светочки,
открыл дверь и выскользнул в коридор.

Во время уроков здесь становилось пусто. Бориса Петровича Вадька не увидел. В учительскую он идти не рискнул и, задумавшись, выбрал единственное место, куда бы побежал сам, если его
кто обидит.

Дверь в уборную всегда была нараспашку. Маленькое помещение, наполненное запахом хлорки с дымом сигарет старшеклассников, не годилось для настоящего убежища, однако Борис
Петрович оказался именно здесь. Он стоял спиной к двери и поэтому не заметил Вадьку.

Вадька открыл рот, чтобы начать извиняться, но понял, что учитель с кем-то говорит.
– Пункт первый – изучить язык аборигенов. Пункт второй – внедриться в среду носителей языка. Пункт третий – отточить навык языкознания, а также изучить поведение мелких особей в их
естественной среде, не привлекая внимания.
– Вы же реализовали эти положения? – прозвучал неожиданно жужжащий металлический голос, шедший словно со всех сторон.
– Да-да! Все до единого! – закивал учитель. – Но дети… они все время в чем-то меня подозревают, сегодня пытались уловкой заставить показать язык.
– Это было бы поражение, – вновь прожужжал невидимый собеседник.
– Именно, – согласился учитель, – раздвоенный язык сразу вызвал бы массу вопросов, меня бы обнаружили.

Вадька стоял, открыв рот, чувствуя, как от восторга по шее бегут мурашки. Он чувствовал, что присутствует при чем-то очень важном, и от этого ему становилось весело и страшно
одновременно.

– Чего же вы желаете? – уточнил жужальчик, как окрестил его про себя Вадька.
– Совет, – признался Борис Петрович, – как сделать так, чтобы мел не скрипел, когда я пишу на доске?
Повисла пауза, и Вадька уже почти решился обнаружить себя, но снова зажужжало и даже запикало:
– Прикусывайте язык, ведя записи, – посоветовал голос. – На этом наш межгалактический контакт закончен.

Вадька, тихо ступая, вышел из уборной. Извинения подождут, сейчас же его переполняла гордость от того, что даже там, в далекой галактике, понимают, как важно вовремя прикусить язык.
 

Юлия Гладкая | Источник

Предыдущий  Следующий