– Ведите его сюда.
Эйла, на секунду замешкавшись, двинулась вслед за стражниками, ведущими едва ли не под руки высокого темноволосого мужчину, прихрамывающего на правую ногу. Каждый шаг отдавался эхом в тюремном коридоре, звенели цепи, и Эйла с силой сжимала в руках железный посох.
Впервые за время пребывания в составе городской стражи её пустили сюда, в место, считающееся самым опасным для заключенных, обладающих магией. Однако сейчас, украдкой оглядываясь по сторонам, Эйла не видела ничего, что могло бы внушать ужас. Ничего, кроме бесконечных коридоров, залитых светом зажжённых факелов, широкой спины капитана городской стражи, идущего впереди, и стражников, ведущих заключенного.
– Вы здесь в первый раз?
Голос капитана стражи – на удивление спокойный и безмятежный – отвлек её от размышлений о длине коридоров и странных звуках, раздающихся где-то за спиной. Капитан стражи – Анрье Иорл – высокий седовласый мужчина, на секунду остановился, чтобы обернуться к Эйле и сверить её внимательным взглядом.
– В первый, – рассеянно отозвалась Эйла.
«И надеюсь, что в последний», – мрачно подумала она про себя. Тюрьма не выглядела страшной, но нарастающее чувство тревоги и неясное беспокойство мешали ей сосредоточиться на заключенном.
Процессия вновь двинулась вперед по бесконечным коридорам.
– В таком случае не пугайтесь перемене своего состояния – совсем скоро мы начнем спускаться под землю.
Едва ли не в это же самое мгновение Эйла почувствовала, как начинает кружиться голова. Коридор, казалось, совершенно не менял направления, и только по собственным ощущениям Эйла могла догадываться, что спуск под землю начался.
Эйла потом с трудом могла ответить на вопрос, сколько по времени продолжался их путь. Кажется, что расстояние, которое они преодолели, было соразмерно Корхату и парочке близлежащих деревень. Когда они наконец остановились, Эйла подумала, что после минутной заминки движение продолжится. Однако присмотревшись, она увидела, что процессия стоит напротив обитой железом двери.
– Наш путь окончен, – Анрье Иорл повернулся к пленнику, и в свете горящих факелов Эйла увидела, что лицо у него невероятно уставшее. И – так ей показалось – ему словно действительно было жаль пойманного мага. – Сейчас вас проводят за эту дверь и, будьте уверены, назад вы не вернетесь. Верите или нет, но мне действительно жаль, что именно это стало вашим наказанием.
Эйла, с силой сжав посох, приготовилась увидеть что угодно за железной дверью: сотни камер с изнывающими от голода и жажды заключенными, камеру пыток, умирающих людей.
Но она никак не ожидала увидеть изумрудно-зеленую поляну, белоснежные верхушки гор и десятки маленьких домиков, разбросанных на небольшом расстоянии друг от друга. По лазурному небу лениво плыли облака, пели птицы, и это место скорее напоминало воплощение одного из мифических городов, спрятанных от глаз живущих ныне, но доступное лишь древним магам и колдунам.
Эйла зажмурилась от яркого света, а когда открыла глаза, увидела, что стражники, ступив на мягкую траву, едва ли не волоком тащили заключенного к ближайшему из домиков. Удивленная, растерянная, Эйла, не говоря ни слова, переводила взгляд с железной двери на изумрудную поляну, не в силах понять, с чем она столкнулась: с наваждением или же с последствиями утомительной прогулки по душным коридорам.
– Рогрорнор. Город, спрятанный высоко в горах. Город забытых судеб.
Эйла перевела взгляд на капитана Анрье. Придерживая рукой дверь, он, не смотря на Эйлу, наблюдал за своими подчиненными, утопающими в мягкой зелени освещенной солнцем поляны.
– Это самый настоящий город, в горах на границе Лиргардии. Вон там, – он указал на сбившиеся в кучку домики, – за той вершиной, как говорят, есть дорога, ведущая в Викриндор. Не знаю уж, насколько это правда. А вон в той стороне – он указал на другую вершину – Корхат. Примерно в десятке тысяч лир. Эта дверь – не что иное как портал. Один из десятка, разбросанных по всему миру, – капитан городской стражи постучал по железной двери. – И он, к сожалению, ведет сюда.
Казавшийся при самом первой их встрече резким в высказываниях, требовательным и грубым капитан Анрье Иорл сейчас выглядел очень уставший и казался обычным человеком, которому не чужды обычные тревоги и сомнения. Эйла видела, с каким беспокойством он осматривал вершины гор, словно ожидая, что безмятежность дневного покоя нарушат гости из соседних магических городов.
– Это город преступников? – несмело спросила Эйла. Не до конца уверенная в том, что имеет право задавать вопросы, она старалась говорить негромко. Минутная слабость капитана не должна касаться его подчиненных. – Это место… не совсем похоже на тюрьму.
– Это место страшнее любой тюрьмы. И то, что оно таким не кажется, заставляет бояться его сильнее. Каждый раз, кода я его вижу, он меняет свой облик. Появляются или исчезают дома, меняется время года, расположение гор. Мне иногда кажется, что этот город живой, – немного помолчав, добавил капитан Анрье.
Дуновение летнего ветра заставило Эйлу невольно улыбнуться. Теплый, напоенный ароматом цветов ветер, резко контрастировал с пронизывающими до костей порывами разъяренной стихии, бушующей где-то далеко отсюда. Эйле вдруг очень захотелось ступить на мягкую траву и пройти дальше, в город. Осмотреть деревянные домики, познакомиться с их обитателями. Прогуляться у подножий гор и до самой ночи рассматривать лазурное небо над головой.
Остановило её лишь осознание того, что подобное вольнодумство не пойдет на пользу ни её работе в составе городской стражи, ни в дальнейшем спокойной жизни (что-то подсказывало ей, что Анрье Иорл подобной выходки так просто не оставит), поэтому, зажмурившись, Эйла постаралась отбросить от себя наваждение.
Стражники наконец добрели до одного из домиков и теперь передавали заключенного появившемуся из-за двери человеку. Их темные одежды резко выделялись на фоне идеального, будто нарисованного, пейзажа.
– Камеры здесь не нужны, – предупреждая вопрос Эйлы, произнес капитан. Он украдкой посматривал на Эйлу и внимательно следил за тем, что с ней происходит. – Всего через пару солнц человек будет отказываться покидать это место под любым предлогом, а ещё через пару десятков – забудет и о своей магии, и о жизни вне Рогрорнора. Ему будет казаться, что всю свою жизнь он прожил в этом месте. А вот и остальные, – Эйла перевела взгляд на вышедших из дома людей. От взгляда на белоснежную процессию хотелось зажмуриться. Все без исключения – в белых одеяниях и с белыми волосами. – Я не знаю, что с ними делает это место. Только когда я вижу этих людей вновь, они скорее напоминают чистый лист бумаги – ни магии, ни воспоминаний, ни личности. Даже глаза у них теряют цвет.
– Папа говорил, что магия определяет внешность человека, – неожиданно для самой себя сказала Эйла. Наваждение отступало, и дышать становилось легче. Рогрорнор вдруг стал казаться чем-то нереальным, обманчивым, и Эйла поспешила сделать шаг назад от открытой двери. – И что Проводников можно даже внешне отличить от магов крови.
– Сейчас их никто не отличит, – горько усмехнулся капитан Анрье. – Здесь около десятка пойманных магов крови и – точно знаю – один Проводник. Но сейчас даже я их не узнаю, хотя большинство поймал сам. Мне рассказывали, что Тернанур сам избавляется – именно избавляется – от тех Проводников, кто ему не угодил, а те маги крови, которые не в силах контролировать свои способности, предпочитают устроить собственную смерть самостоятельно, до того, как их схватят. Попасть сюда для них всех страшнее любой из этих смертей.
– Я очень не люблю это место, – немного помолчав, вновь заговорил капитан городской стражи. – И я не считаю человека виновным лишь за то, что он обладает какой-то магией. В конце концов, мы не решаем, кем рождаться. А если бы решали – будьте уверены – каждый, даже человек, боящийся волшебства, пожелал бы родиться сильнейшим из существующих магов.
Эйла, согласно кивнув, наблюдала за тем, как оставившие заключенного в одном из домов стражники, нервно озираясь по сторонам, быстро, насколько позволяет снаряжение, поднимались по холму к открытой в совершенно другой мир двери.
Это потом, спустя пару тысяч солнц и спустя пару десятков путешествий в Рогрорнор Эйла поймет, что нельзя ни на секунду упускать этот город из виду. Поймет, что Анри Иорл, стоя тогда рядом с ней у распахнутой двери, незаметно для Эйлы выполнял невероятную работу, отслеживая, чтобы никто и ничто не покушалось на его солдат. Поймет, что он один из немногих, кто улавливал малейшее изменение в этом городе, кто вывел его на чистую воду, и что именно его Рогрорнор – насколько это применимо по отношению к городу – ненавидел.
Подъем на поверхность занял намного больше времени, чем спуск. Словно город, не желая признавать свое поражение, пытался всеми силами вернуть их обратно. Эйла несколько раз ловила себя на мысли, что некоторые места они проходили дважды, а то и трижды, но, глядя на капитана Анрье, лицо которого выражало непоколебимое спокойствие, она заставляла себя думать об огнях Лиргардии, о заметенных снегом лесах и холодном ночном небе. И как только на смену беспокойству пришли мечты о доме, Рогрорнор и мысли о нем отступили.
Когда они вернулись в город, уже наступила ночь. Эйле стоило большого труда отбросить все мысли о Рогрорноре. Здесь, на поверхности, было не принято даже упоминать его название, поэтому все, что было известно Эйле об этом месте, умещалось в несколько предложений: Рогрорнор – один из древнейших магических городов, спрятанных глубоко в горах. Во время всех магических войн маги и колдуны прятались здесь, в месте, недоступном для обычного человека. Рогрорнор укрывал и охранял магов, но взамен забирал их волшебство, заставляя оставаться их в одном месте навечно. Рогрорнор пропитан волшебством, магии там столько, что город без помощи мага может менять свой внешний облик, погоду и даже мысли проживающих в нем людей. Попасть туда относительно легко, а вот выбраться практически невозможно. Город ревностно относится к своим обитателям и любыми способами заставляет их оставаться на одном месте.
Каждый раз, открывая дверь, ведущую в Рогрорнор, Эйла с трудом сдерживается от желания ступить на изумрудную поляну и прогуляться у подножия гор. Рогрорнор милостив и великодушен, хоть он и помнит о том, что Эйла – неизменный спутник капитана городской стражи. И Эйла, чувствуя затаенный страх и ужас, с силой сжимает железный посох, мысленно возвращается в родной город, прогуливается по знакомым с детства улочкам, стремясь хоть в собственном воображении спрятаться от притяжения волшебного города. Лишь на какое-то мгновение весь пейзаж словно подергивается рябью: изумрудная поляна сменяется выжженной землей, некогда аккуратные домики превращаются в груду камней, а небо становится кроваво-красным. Пение птиц сменяется странным звуком, напоминающим гудение механической машины, а некогда белоснежные горы черными стенами ограждают Рогрорнор от внешнего мира. Секунда – и на месте страшного видения новь появляется пышущий зеленью Рогрорнор. Невероятный спокойный, умиротворенный.
Выжидающий.
Эйла точно знает, что когда-нибудь воображение её не спасет.
Когда-нибудь вместо пышущего зеленью Рогрорнора, вместо аккуратных домиков у величественных гор и прохладного ветра, напоенного ароматами цветов, из тени наконец появится то, что терпеливо ожидало их встречи.
И отказа оно больше не примет.
' seaside | Catherine Diethel
Заколдованный лес Урмууртии
Предыдущий  Следующий
|
