«Я могу быть кем угодно», - вдруг поняла я, празднуя своё двадцатилетие. Праздничный стол ломился от салатов, алкоголя и фруктов. В духовке пеклась рыба, а на плите жарились свиные ребрышки. Мои подруги, муж, родители – все сидели рядом и поздравляли меня. Я почти не слушала.
«Я могу быть кем угодно», - билось у меня внутри, в голове, в сердце, в пальцах. Не просто женой, домохозяйкой, матерью, офисной работницей. Я могу быть кем-то большим. Кем-то великим.

Взгляд упал на картину, которую я нарисовала ровно год назад. Она всем понравилась. Помню, как муж расхваливал мой талант, как прохаживался рядом и даже предложил выложить фотографию картины в инстаграм.

Но когда я захотела продать её, он был против. Он говорил, что у меня её никто не купит. Художники ведь сейчас совсем ничего не зарабатывают. А если и зарабатывают, то это уже в какой-то другой вселенной, какие-то другие художники, у которых уровень явно повыше, чем у меня.

После того инцидента я ни разу не садилась за холст.
Родители и подруги поздравили меня и ушли. Я убрала стол, а муж развалился перед телевизором. Сегодня он отпросился с работы, чтобы отпраздновать мой День Рождения, так что завтра ему придется отработать две смены подряд.

Я четко помню двадцатый День Рождения. С того момента я опять решилась писать. Муж был против – понятно. Он хотел детей. Но, если честно, мы не могли позволить себе завести ребенка. И его, и моей зарплаты еле-еле хватало, чтобы протянуть месяц.

Я рисовала ночами, когда возвращалась с работы и переделывала все домашние дела. Муж ворчал, потому что свет мешал ему спать. Я же не обращала внимания.

Со временем я стала похожа на зомби. Зомби, зацикленном на рисовании. Меня волновало только одно. Я смотрела вокруг и понимала, как же много вещей, которые я хочу нарисовать. Это третировало меня, угнетало. И одновременно заставляло чувствовать себя самым счастливым человеком на свете.

Я отдавала себя искусству. И не брала ничего в ответ.
Я могу быть кем угодно. Правда?

Месяц назад я продала свою первую картину. Какой-то милой старушке, ей очень понравился мой пейзаж. Она назвала меня талантливой и заплатила целых пять тысяч рублей. По-моему, я расплакалась. Не помню. Деньги я с трудом запихнула в задний карман джинсов и обняла старушку. Та ласково похлопала меня по плечу.
Она признала меня.

Деньги с картины я потратила на новые кисти и масляные краски. Мне опять безумно хотелось рисовать. Создавать. Вытягивать из себя картины. Ниточка за ниточкой. Мазок за мазком.
Я за одну ночь нарисовала картину, на которой старушка обнимала плачущую девушку. Персиковый, розовый, светло-голубой и коричневый – тот момент таких цветов.

Муж опять разворчался, что я потратила все деньги на новые кисти и краски. Я ответила, что это мои первые заработанные деньги с продажи картин. Он разворчался ещё сильнее, потому что лучше бы я принесла эти деньги домой.

Я могу быть кем угодно. Кем только захочу.

Мелочь – сдача с пяти тысяч рублей – приятно грела карман.

© Елена Сирин

Предыдущий Следующий