За окном шумят машины, слышно гудки и громкие голоса прохожих, которые куда-то спешат. Город живет, движется и толкает огромными ладонями своих детей из чрева метро, в метро, катает на гудящих трамваях. Город не дает остановиться, он безжалостный строгий отец. Ариша сидит на огромным холстом, вырисовывая очередной ночной пейзаж и девушку, что стоит под россыпью неоновых огней. Она держит в руках раскрытый прозрачный зонтик, и на него каплями с небес опадают звезды.

- А это что у тебя? - очередной новый друг в ее квартире обращает внимание на картины. Художница только пожимает плечами. Парень берет одним за одним холсты, рассматривая девушку с разных ракурсов, с разными эмоциями в окружении ночных пейзажей. На стенах у художницы были звезды, обведенные серебреным маркером. И в целом комната девушка как-то контрастировала с буйством ее характера, вся она была в холодных и сдержанных тонах, с вкраплениями космоса, то тут, то там.

- Здесь одна и та же девушка. Это твоя подруга? - снова спрашивает ее друг, девушка отрывается от рисования. Она смотрит внимательно на растрепанного парня, глаза ее расплавленного золота, яркие недобро щурятся и темнеют. Гость замолкает.

- Я впустила тебя посмотреть, как я рисую, а не отвлекать, - громко и возмущенно заявляет девушка, но тут же смягчается, словно бы извиняясь за свою вспыльчивость, добавляет, - если хочешь, то завари себе чая. С имбирем и облепихой. На кухне, только не сожги мне ее.

Парень с улыбкой исчезает на кухне, и Ариша снова отворачивается к холсту, набирая все больше и больше, темных и холодных оттенков. Во всем этом ночном городе есть только одна яркая деталь, что светится всеми оттенками белого и голубого. Да, наверное – это была ее муза. Сколько себя она помнила, художница всегда была настоящей девочкой-рыжей-бедой, непоседой и проказницей. Усадить надолго ее можно было только за рисование: тогда вся ее фантазия, что лилась через край небылицами и легендами выливалась на несчастную бумагу. И всегда среди всей бури красок, ведущей фигурой была - Она. Беловолосая, утонченная и нежная то принцесса, то колдунья, то жрица или вовсе богиня ночи - девушка, что приходила в ее мысли, каждый раз, как Ариша брала в руки карандаш, кисть или мелок. В детстве у девушки было тысяча имен и тысяча ролей, сейчас же с таинственной незнакомкой были нарисованы сотни картин. А у музы было имя. Ее звали Улана. И даже те картины, где этой загадочной чаровницы не было были нарисованы в холодных, темных оттенках темной ночи и сказки, словно все для нее одной. Знакомые звали "ночную девочку" ее вдохновением. Солнечная девушка не отрицала, пусть и надеялась, что за рисунками стоит больше, чем просто фантазия.

- Глупость какая. Я же не Галатею тут рисую, - ворчала художница, с любовью нанося еще один мазок на глубокие, темно-фиолетовые глаза незнакомки.

Где-то там на другом конце города в тихой комнате вскипал чайник. Бледные, хрупкие руки мягко оглаживали чашки. Девушка брала самую солнечную, самую оранжевую и уходила к стене. Там цвели сейчас самые яркие красные маки, самое синее небо наползало на потолок, светило оранжевое солнце. А посредине стены стояла Она и держала в руках подсолнухи. Сколько себя помнила Улана эта девушка всегда сопровождала ее мысли. Девочкой она была тихой, стеснительной и друзей у нее было не так уж и много, все свое время она проводила за рисованием. От навязчивого образа нельзя было скрыться, нельзя было никуда деться. В конце концов всегда тихая и мягкая девушка, начала окружать себя яркими вещами с улыбкой думая, что Арише бы обязательно понравилось. Да, она дала своей воображаемой подруге детства имя, которое не забыла до сих пор. Солнечная, рыжая девушка наводняла все картины, все задумки, все комиксы и сценарии, она была одним солнечным мотивом, она превращалась то в дракона, то в рыцаря, то в целую звезду. Художница с белоснежными волосами, то и дело красила пряди в рыжий, чтобы носить частичку своей музы с собой. Проводя кистью по щеке нарисованной женщины Улана нежно улыбалась и вздыхала, зная что глупо в каждой прохожей рыжей искать свою солнечную подругу, но она продолжала искать.

Это не было хорошей сказкой, если бы они однажды не встретились, когда судьбе надоело играть в прятки и догонялки.

- Простите, пожалуйста, я опоздала! - громкий голос оповестил собравшихся, девочка с рыжей копной растрепанных волос пробежала на свое место, затихая. Она достала свой холст, краски и вдруг замерла. Слева, совсем рядом на нее смотрели глубокие, пронзительно-фиалковые глаза.

- Улана? - шепчет тихо солнечная егоза и на ее глаза почему-то наворачиваются слезы, она совсем не может сдерживать вдруг рвущихся рыданий из груди. Ее чаровница же подходит, обнимает так мягко и нежно, словно луна укрывает своим светом и качает подругу в объятиях.

- Ну, что ты, Ариша. Не плачь, я же здесь, - она как-будто знала что говорить, как обнимать и гладить эти кудряшки, чтобы они не путались еще больше

- Риш... Риш? Ты что ее знаешь? - шепчет ее русый знакомец и хмурится, после узнает ту самую девушку с холстов и замолкает, дуясь. Могла бы сразу сказать, что эта девушка существует, а не строить из себя невесть что. "Тоже мне, непонятая творческая макаронина" - фыркает он мысленно, принимаясь рисовать с натуры и когда он поворачивается следующий раз двоих уже нет. Только записка на мольберте: "Сереж, отнеси наши холсты ко мне домой. Пожалуйста!!!".

- Давай нарисуем что-то на стене... - шептала раскрасневшаяся Ула, боясь отпустить руку своей подруги, выбегая из здания художественной школы.
- Давай разрисуем весь этот серый город! - смеялась громко Риш и сжимала еще крепче руку, так что точно можно было понять, что потеряться невозможно. Она больше не отпустит свое таинственное видение.

Они скупают на все оставшиеся на двоих деньги баллончики с краской, так много разных красок, как только могут и смеясь бегут по центру, рассматривая здания на предмет шалости. Золотые глаза искрятся таким счастьем, что прохожие невольно улыбаются и оборачиваются. И как-будто в сказке им двоим город предоставил целый рекламный щит, который бросили рабочий, уйдя то ли на обед, то ли на свидание, то ли вовсе их никогда не было, а рекламный щит был. Большой, белый холст посреди района.

- Он тут стоит, как-будто нас ждет, да? - спрашивала Солнце и помогала взобраться своей подруге на крутую лестницу, поддерживая, смотря прямо в эти глаза, что рисовала сотни и сотни раз. Луна смущенно ей кивает и отводит взгляд, не зная от чего так сильно стучит сердце рядом с этой громкой девчонкой. Просто стучит и поет, словно она обрела давно потерянную сестру.

И они рисуют. Смеются, пачкают свою одежду, маски с мордочками котят, которые купили по случаю. Громко включают музыку и танцуют прямо на постаменте, кистями разрисовывая звезды, забираясь выше по лестницам и не боясь упасть. Они рисуют девушек, каждая свою обретенную половинку. Они держатся за руки и смеются, а за спинами их делится на половины город. От глубокой ночи, до солнечного дня и на гранях рассвета двое встречаются. Луна и Солнце, две противоположности, две лучших подруги-волшебницы, что обрели друг друга. И теперь ничто не может их разлучить.

Elin Knyaz | Сказки Барда и Лисокота

ПредыдущийСледующий