Макс откинулся на подушку. Завтра понедельник. Шесть утра – начало водительской смены. А Вере к одиннадцати на собеседование.

- Давай немного поспим, - предложил он, переводя дыхание. Повернулся к девушке, но за её спиной увидел зелёные цифры на табло будильника.

- Ёу, два часа ночи!

- Ты только езди осторожно, - Вера придвинулась, её длинные волосы тепло легли Максу на плечо. – Лучше пусть мало пассажиров, зато без аварий.
Она приподнялась на локте; большие глаза тревожно блестели в темноте.

- Разве я когда-нибудь лихачил, Вер? – Макс улыбнулся и обнял девушку.
- И насчёт народа... Ты мой автобус помнишь? Надо постараться, чтобы на маршрутке сметать толпы людей с остановок, при этом не превратить салон в консервную банку.

Внезапно он понял, откуда её беспокойство.

- Просто ты волнуешься перед приёмом на работу, а тревогу переносишь на меня.

- Да, наверно, ты прав, - Вера отвела взгляд и осторожно высвободилась из объятий. – Но если я как врач отвечаю только за жизнь пациентов, то водитель со своими пассажирами всегда в одной лодке. Понимаешь, о чём я?

Макс вздохнул, подавил сонный зевок и медленно проговорил, разделяя слоги.
- Всё будет хо-ро-шо.

***
Пятнадцать минут до обеда. Проклятая жара только усиливается. Если так пойдёт и дальше, ему не хватит полуторалитровой бутыли с водой – ни на питьё, ни на охлаждение карбюратора.

Ничего, сейчас он проедет «базарно-вокзальную» площадь, сдаст «руль» и забежит в дорожную кафешку. Там собираются водилы разных мастей – ЧП-шники, частники и из «Горавтотранса». Все будут рассказывать про шашлыки-рыбалки за выходные. Да, успеть бы позвонить Вере – как прошло собеседование.

Салон, как всегда в это время, был почти битком. Половину прохода занимала грузная пенсионерка с большими пакетами и хозяйственной коляской мощных габаритов. Интеллигентный мужчина в костюме, по виду офис-менеджер, хотел, было, уступить «даме» место. Но судя по презрительной тираде, «мадам» собиралась выходить. И вот уже пять остановок люди шли по проходу как через полосу препятствий: «брали барьер» на высоту первого, затем второго пакета и, наконец, коляски. Проигравших ждала незавидная участь вывихнуть ногу или получить гневный взгляд хозяйки автобусного «Форт Боярда».

На остановке вошла подтянутая дамочка лет сорока с рыжей болонкой на руках. И пока раскрывала кошелёк, чтобы расплатиться с водителем, собачка, то ли от испуга, то ли от непривычно-крепких тисков, залилась безутешным лаем. Движение автобуса уже началось, но хозяйка с оплатой не торопилась. Да и болонка не унималась.

- Женщина, может, опустите собаку на пол – вам обеим так будет удобно, - не выдержал Макс. Он очень надеялся, что его просьба звучала вежливо. Но сорокалетняя мадемуазель (Макс почему-то сразу окрестил её «старой девой») тряхнула стриженой головой и ядовито процедила:

- Мы обе как-нибудь разберёмся. Без ваших намёков. Лучше бы терминал автооплаты повесили!

Она небрежно просунула деньги в кабину и направилась в салон, где галантный «менеджер» наконец уступил «даме» место.

- Ага, сейчас, только пассатижи прихвачу, - тихо пробурчал под нос водитель. Но судя по фырканью с передних сидений, звукоизоляция между салоном и кабиной была так себе.

На светофоре Макс глянул в лобовое стекло – что там за публика едет? Как в анекдоте, не дует ли им «под люком»?
Трое подростков с «бананами» в ушах, как обычно, на галёрке. Пара мамаш с детьми. Худощавый мужчина в костюме… Ах, да, это «офис-менеджер». Пара молодых и пара пожилых людей. Те, кого успел выхватить взгляд.

Двухлетний малыш на руках у матери всё не мог задремать от мучительной жары и минут пять как оглашал салон рёвом, полным безнадёги.

- А что так дорого за проезд?

Женщина непонимающе уставилась на водителя. Позади маячила фигура крупной девочки с рюкзаком.

- И почему платить за ребёнка?

Макс мысленно взвыл, что приходится работать без кондуктора. Набрав в лёгкие воздуха, парень выдал тоном сотового оператора.

- По закону, с семи лет проезд полный. Ваша дочь – явно школьница. А с 1 июля этого года плата за проезд в нашем городе увеличилась – вот постановление висит, читайте! – Водитель жестом указал на объявление.

- Нет, совсем обнаглели!

Макс убедил себя, что возмущения мамаши летят не в его огород, и удержался от комментариев. Жаль, что ему нельзя сейчас, как тем подросткам – «бананы» в уши…

- Водитель!

Раздражённый бас пенсионерки с пакетами. Ей-то что не так?

- Вы чего это мимо проехали? Мне на остановке надо, остановите сейчас же!

Блин! Точно, проехал мимо. Но как он не заметил остановку? Это же поликлиника, а не по требованию! Назад не повернёшь. Но репутацию надо отстаивать.

- Женщина, а вы на кнопку-то нажимали? – крикнул Макс из кабины.
- Да нажимала, два раза уже нажимала! – разозлилась «мадам». – Не выспался, что ли? Понабирают молодых лихачей – вам бы только в «Формуле Один» гонять, шины рвать!

Тут уже Макса передёрнуло.
- Зачем вы так? Забыли кнопку нажать – так и скажите! Остановлю на следующей, здесь рядом!

Грозная дама изошла румянцем негодования.

- Что-о? Я пока ещё в доброй памяти, склероз не прошиб! А с головой, это, скорее, у тебя что-то непонятное творится!

«Старая дева-собачница» как будто только и ждала, чтобы поддержать «коллегу» против дерзкого водилы. Тут подключилась и мамаша рослой школьницы. За тридцать секунд светофора Макс узнал, какой он рассеянный, наглый, не уважает старших и вообще ему давно пора – по статье или по собственному. Возражать бесполезно.

Проблему он видел в другом. Сейчас, перед «вокзально-рыночной», он рискует попасть в пробку. Тогда плакали его обед, общение по душам и звонок подруге.

Сколько бы Макс потом ни вспоминал эту минуту, он готов был поклясться: маршрутка ползла не быстрее шестидесяти километров в час. В память не врезалось, как в тот день он пересёк многолюдную площадь, с колоннами вокзала и павильонами рынка. В ушах словно и правда стояли затычки. Но когда он очнулся от гула…

Макс понял: это поднялся на дыбы и возмущается весь салон. Собачница и сумчато-колясочная тётка – главный дуэт в этой арии. Но возроптали даже те, кто до сих пор мирно дремали в своих креслах.

- Отдавайте деньги, мы выходим! – вопили в один голос пенсионеры и подростки, мамаши и менеджеры.

Не может быть! Он снова проехал очередную остановку! Как такое возможно? Неужели из-за жары? Только что ехал по прямой и никаких остановок не было! До Вокзальной оставалось метров тридцать плюс поворот. Когда, чёрт возьми, он успел этот поворот проскочить?

«Желчные ведьмы, отвлекли меня, ориентиры сбили! – злобно подумал Макс. – Хоть бы вышли скорее – пусть забирают свои паршивые деньги!"
С силой он вдавил тормозную педаль. Но нога словно окоченела. Прежде чем автобус встал, Макс почувствовал, как проезжает несколько метров по инерции…

Страшный взрыв за поворотом, такой, что уши заложило всерьёз. Невидимый удар – и людей сшибло с ног. Трое подростков лежали на полу, зажав руками голову; рядом, в осколках битого стекла валялись их смартфоны. Старик-пенсионер успел прикрыть собой жену перед падением.
Две женщины, что требовали обратно деньги и готовились выходить, вскрикнули и резко упали. Заплакал ребёнок, которого мать прижала своим телом к полу.

Самого Макса шарахнуло о руль, рассекло до крови бровь, садануло щёку и врезало по переносице. Он еле успел удержаться, чтобы не влететь головой в стекло.

По секундам к нему возвращалось сознание. Первая мысль: рванули баллоны с газом. Потом: нет, машина с неисправным баком. Нет… Теракт. Снова. Как полгода назад. И место подходящее. В обед здесь всегда скопление народа, пробки. И метрополитен. Вокзал рядом, рынок. Чудо, что до нас так слабо докатило. Чудо…»

Макс привстал, опираясь на кресло. Ощупал руки и ноги. Нет, кости должны быть целы. Но голова, как чугунный колокол, раскалывалась и гудела. Во рту появился тошнотный привкус крови.

В салон меж тем ворвались страшные звуки с улицы: визг сигнализации сотен машин, крики, лязг сорванных металлических покрышек. Очень скоро добавился вой сирен полиции, скорых и пожарных.

Через несколько минут пассажиры стали медленно подниматься. Люди с удивлением и шоком разглядывали новую реальность вокруг, из осколков и порезов на теле.

В оцепенении многие уставились в разбитое заднее окно.
Там в нескольких метрах были разбросаны чёрные куски обугленного металла и пластика. И ещё чего-то буро-бесформенного – люди смотрели, но боялись и не могли в это вглядываться.
На выезде из-за поворота было видно несколько обугленных машин – некоторые были отброшены набок и плашмя, от бамперов шёл тёмно-серый дым. Смог и гарь быстро проникли в салон маршрутного такси, разъедали глаза и ноздри.

Детский крик привёл Макса в чувства. Поочерёдно он стал нажимать все кнопки, чтобы выпустить пассажиров. Кое как открылись только передняя и водительская двери.
«Значит, не придётся выбивать ещё одно стекло», - с облегчением подумал водитель.
Но люди не выходили. По салону разносился стон.

«Аптечка! Надо вспомнить, где же эта белая коробка? - Макс обшарил кабину и извлёк небольшой чемодан. – Что тут есть? Так, бинты, нашатырь, перекись… Хоть что-то. Ладно, сгодится и тряпка, смоченная водой». С коробкой и бутылкой воды под мышкой он выпрыгнул из кабины в салон.

Пришлось извлечь из памяти уроки оказания первой помощи, которые он проходил – начиная со школьного предмета ОБЖ до студенческих ГТО и водительского инструктажа. Макс ходил от одного пассажира к другому, помогал подняться и осторожно спрашивал о самочувствии. Скоро он убедился, что серьёзных травм – переломов и сотрясений мозга, вроде бы никто не получил. Некоторым понадобился нашатырь, но оказалось, что у них просто началась паника. Беременных женщин в салоне, к счастью, не было.

Больше всех пострадали две его спорщицы – им пришлось останавливать кровь, даже бинтовать порезанные руки.

Макс, пока накладывал повязку, заметил, что грузная дама с пакетами (то, что в них было, валялось теперь на полу) похожа на его родную тётю из Иванова. Она тяжело дышала и стонала, держась за бок. А ведь каких-то десять минут назад он яростно желал, чтобы ей хоть на время стало плохо. Чтобы прикусила свой вредный язык.

Десять минут назад он их ненавидел. Всех, кто на него орал. И ненавидел себя за то, что как последний дебил пропустил остановки. Теперь те, на кого он злился, сидели перед ним с царапинами и ушибами. Автобус превратился в лазарет, а Макс – в главврача лазарета.

- У вас кровь… На щеке, вот здесь, слева - слабым голосом произнесла «собачница», тут же порылась незабинтованной рукой в сумке, достала влажную антибактериальную салфетку и осторожно приложила к Максовой брови. В её бесцветном лице не было ничего похожего на презрительное высокомерие.

«Странно, - подумал водитель, - что она над собачкой своей больше не квохчет. Обычно такие о людях не заботятся».

- Спасибо, - ответил парень и протянул ей бутылку с водой.

Болонка перестала скулить и сидела смирно у хозяйки на коленях - та нервно и часто, но молча её поглаживала. Дети тоже понемногу успокаивались у матерей на коленях. Вскоре люди, как по команде, ухватились за телефоны. Одни звонили «03», другие – «911». Третьи – близким и родственникам. Пассажиры постарше заговорили о терроризме.

К бледно-серому, в тон костюма, лицу «офис-менеджера» стали возвращаться краски.

- Судя по силе ударной волны, рвануло не меньше десяти кэгэ тротила, - проговорил он, прижимая бинт с перекисью ко лбу. – А мы успели отъехать на тридцать метров от эпицентра – что нас и спасло.

- Да это в соседнем автобусе взорвалось! – Заспорил молодой человек в бейсболке. – Я сначала думал, в нашем, но, вроде, все живы. Если бы тут, нам всем бы хана!

- Э, нет! – возразил серый костюм. – Вы видите, что творится с машинами?

Люди невольно обернулись на дымовую завесу автомобильного крематория.

- Если бы взрывчатка сдетонировала в салоне автобуса, пусть даже у его днища, волна не задела бы ближайшие тридцать метров, - продолжал «менеджер». - Если только в нём не перевозили ящики с динамитом.

- Сами-то откуда знаете, дядя?

Мужчина в галстуке иронично фыркнул.

- Каждый день в Политехе лекции по физике читаю. Лоботрясам, вроде тебя.

- В наше время всё может быть, больных-то много, - проворчал пенсионер с седыми усами и холщовой сумкой подмышкой.

Постепенно маршрутка опустела. Кому-то пришлось помочь выбраться на улицу, но большинство людей выходило и выскакивало самостоятельно. Последней ушла скандальная тётка с коляской и пакетами, содержимое которых было тщательно собрано с пола.

- Прости, парень, - похлопала она Макса по плечу и серьёзно-усталым тоном проговорила. – Если бы ты не проехал, мы бы сейчас там все лежали, обгоревшие и неживые, - она показала большим пальцем в сторону поворота. Поймав ответный взгляд водителя, пожилая дама со своей поклажей заковыляла к тротуару.

Ехать было нельзя – двигатель фырчал, маршрутка дёргалась, но стояла на месте. Макс продолжал сидеть на ступеньке своего автобуса. В голове ещё пульсировала тупая боль, но постепенно затухала, уходила на задний план. Он в десятый раз набирал мобильный Веры и домашний номер, но слышал только автоответчик или фразу «аппарат временно недоступен». Тело снова стало ватным и невосприимчивым, погрузилось в оцепенение…

- Максим!

Водитель взметнул глаза. В десяти шагах стояла Вера. Тёмные волосы выбились из хвоста и прилипли ко лбу. Парадная белая блузка запачкана серой копотью на груди. Как она сюда пробралась, через оцепленный круг пожарных, врачей, зевак и полицейских?

Макс вскочил ей навстречу. Ему показалось, что с момента их утренней разлуки прошли годы. И так крепко он её ещё ни разу не обнимал.

- У тебя всё лицо разбито! – Ахнула девушка.

- Как ты меня нашла? – Макс бережно убрал Верину руку со своей щеки. И ощутил, что погружается в тёмно-вишнёвую бездну её глаз. Головокружение, похожее на лёгкий толчок от удара.

- В холле клиники, куда я устроилась, телевизор во всю стену и прямая трансляция. – Торопливо объясняла Вера, задыхаясь от бега и эмоций. - Показали место взрыва, а рядом – твоя маршрутка.
- Разве ты помнишь её номер? – Удивился Макс. – В городе сотни таких автобусов.
- Нет. – Призналась Вера. И сама удивилась совпадению.
- Тогда как поняла, что это она?
- Не знаю. – Девушка пожала плечами и слабо улыбнулась. - Поняла и всё.

И снова прилив головокружительной волны охватил Макса до последней жилки. Он понял, как счастлив, и это открытие сносило все разумные барьеры.

- Выходи за меня!

Вера перестала улыбаться.

- Не время для приколов.

Макс покачал головой.
- Никаких приколов. Прости, цветы и кольцо будут позже, ладно? А сказать надо сейчас. И я говорю!

© Светлана Каримова

Предыдущий Следующий