Этот Мокша Тайке сразу не понравился. Болотные жители издавна слыли вредными и заносчивыми, а уж их предводитель, казалось, собрал в себе все возможные недостатки.
— Ну, девица-красавица, расскажи мне, почему я не должен тебя топить? О помощи меня просить все горазды, а вот чем ты сама мне пригодишься? Чего умеешь?
— Я уже говорила, что ведьма. Могу колдо…
Мокша оборвал её на полуслове:
— Эка невидаль! Колдовать я и сам могу.
Тайка задумалась. Наверное, Мокше, как и всей прочей нечисти, должны были казаться волшебными самые повседневные дела.
— Козу доить умею.
— Дык нету у нас на болотах козы.
— Дом подмести, полы помыть? — Она отмахнулась от комаров, Мокша щёлкнул пальцами, и те исчезли.
— Ну и где ты видишь здесь пол? — засмеялся он, раскачиваясь на своём замшелом троне.
Беседа его явно забавляла, чего нельзя было сказать о Тайке.
— Готовлю вкусно, пальчики оближешь. Только, небось, печи у вас тоже нет? — вздохнула она.
— Вообще-то есть, — Мокша растопырил заушные плавники. — Что ж мы, думаешь, отсталые совсем? Значит, решено: завтра ты готовишь пир в мою честь. Новый титул обязывает: не каждый день хозяином всего волшебства становишься!
— А после пира вы мне поможете, да?
Ох, не верила Тайка, что всё будет так просто, — и правильно не верила.
— Ишь ты, скорая какая, — Мокша раскатисто квакнул, по-жабьи надувая щёки. — Вы, смертные, слишком спешите. Оно и понятно: ваш век недолог. А я вот никуда не тороплюсь. Это будет лишь первое задание.
— А сколько их всего? — Тайка знала, что стоит держать ухо востро, когда заключаешь сделку с нечистью.
— Ты глупая? Али сказок не читала? Три задачки дам, всё по чину.
В болотной воде что-то булькнуло, и Тайка вздрогнула, а Мокша выпятил грудь:
— Не пужайся, красна девица, это мне подданные новую корону принесли.
Ряска зашевелилась, и на островок выбрались два болотника, похожие друг на друга, как братья-близнецы: долговязые, лохматые, с крючковатыми носами и подслеповатыми рыбьими глазами. Низко поклонившись, они протянули болотному царю венец, сплетенный из веток и водорослей, украшенный светящимися в темноте гнилушками вместо самоцветных каменьев.
Мокша водрузил корону на макушку, поправил жёлтую кувшинку за ухом, подбоченился:
— Али я не хорош?
Тайка нашла в себе силы кивнуть: злить хозяина болот она не посмела.
— Дар речи потеряла от такой красоты? — Мокша расценил её молчание на свой лад. — Эх, была бы ты постарше, взял бы тебя в жёны. А так, может, лет через сто… подумаю.
Тайка с облегчением выдохнула. Стать женой этого хмыря с щучьими зубами? Ещё чего не хватало! Да лучше она вообще замуж не пойдёт.
— Что вам приготовить для пира? — Она решила сменить опасную тему, а то ещё, не дай бог, смилостивится болотный царь — и что прикажете тогда делать с его милостью?
Мокша облизнулся: его язык оказался раздвоенным, как у змеи.
— Рыбки хочу жареной, — жабьи губы капризно искривились, — пиявочек, да чтоб пожирнее. Суп из перловиц, и чтобы обязательно самые отборные из Непуть-ручья.
— Л-ладно, — Тайка сглотнула. — Удочка-то у вас есть?
— А руки тебе на что? — Мокша растопырил перепончатые лапы, но, видя её растерянность, извлёк из мочки уха заржавленный рыболовный крючок и вложил ей в ладошку. — Так и быть, держи серьгу царскую. И больше не донимай меня. Устал я.
По знаку бровей два болотника подхватили край его водорослевой мантии, и — бултых — ряска сомкнулась над ними, оставив Тайку одну-одинёшеньку посреди болот.

На рыбалку она отправилась на рассвете: пришлось допрыгать по кочкам до более чистой воды. Вот тут-то и пригодилась верёвка да оберег от мудрого Никифора. То ли удача и впрямь была на её стороне, то ли в заводях рыба и без того водилась в достатке, но за пару часов Тайке удалось наловить два десятка карасиков. Найти пиявок тоже оказалось легко, вот только брать их в руки было противно. Пришлось напомнить себе, что всё это ради общего блага делается. И пожертвовать панамой: зачёрпывать ею воду и ловить пиявок было намного сподручнее. Оставалось лишь набрать перловиц, и не где-нибудь, а в Непуть-ручье. Вот только Тайка ведать не ведала, как туда дойти.
Она присела на замшелый камень. Живот уже подводило: со вчерашнего дня у неё во рту не было и маковой росинки. Стоило подумать, что неплохо было бы поискать ягод, как откуда ни возьмись явилась бывшая мавка, а ныне болотница Марфа с лукошком спелой черники:
— Вот тебе отдарочек за подарочек, ведьма.
На её запястье поблескивал новенький бисерный браслет.
Тайка набросилась на угощение, пальцы и губы мгновенно стали синими от сока.
— Слыхала я, — зашептала Марфа, наклонившись к самому уху, — что хозяин наш к самому Непуть-ручью тебя послал?
— Угу. Может, знаешь, где это?
Болотница скрипуче рассмеялась:
— Знать-то знаю, только на то он и Непуть, что пути туда нет ни пешему, ни конному. Да и ежели доберёшься, всё одно сгинешь.
— Это ещё почему? — Тайка, опомнившись, протянула Марфе наполовину опустевшее лукошко: — Угощайся.
Болотница, причмокнув, потянулась за ягодами:
— А потому, что мёртвая вода в нём течёт. Исток-то он берёт аж в Дивьем царстве...
— Жаба этот ваш Мокша! — Тайка всплеснула руками. — И как же теперь быть?
— Он хитёр, а мы хитрее, — болотница захихикала, прикрыв круглые рыбьи глаза.
В её чертах Тайка уловила тень былой мавьей красоты, которая исказилась, когда Марфа, по выражению её сестрицы, «заболотилась». Эх, жалко, что так вышло.
— По нраву ты мне пришлась, ведьма. Так и быть, помогу я тебе. Доедай чернику и давай сюда лукошко. Соберу я перловиц, только смотри — никому ни слова. Коли узнает Мокша, со свету меня сживёт. И ещё должок за тобой будет.
— Какой должок? — насторожилась Тайка.
— Не боись, дурного не попрошу, — болотница спрятала бисерный браслетик под обмотками из водорослей. — Решайся: тебе всё равно без меня не справиться. А больше никто из наших не поможет.
Тайка, вздохнув, протянула ей лукошко.

Болотница не подвела: всё сделала, как обещала.
Пир удался на славу. Тайка всё боялась, что угощения будет маловато, но оказалось, что потчевать гостей Мокша и не собирался — всё сожрал сам. Болотники, болотницы и маленькие болотнята смотрели на своего царя голодными глазами, но не перечили.
А тот знай нахваливал Тайкину стряпню:
— Ай да ведьма! Вот удружила! Пальчики оближешь. Сознавайся, али секрет какой знаешь? Почему у моих стряпчих так вкусно не получается? Тайка пожала плечами:
— Может, всё дело в соли? Без неё любая пища пресная.
— А ну, покажь мне эту соль! — Мокша стукнул кулаком по пню, служившему ему столом.
Пришлось отдать весь мешочек.
Хозяин болот щедро высыпал горстку на ладонь, лизнул и поморщился:
— Бе-э, гадость какая! Ты что же, насмехаешься, негодная?
— Да нет же! — от возмущения завопила Тайка так, что подкравшиеся к ней болотнята в ужасе отпрянули, и, покраснев, добавила уже спокойно: — Ну кто же чистую соль просто так ест? Тут по-другому надо.
Она сняла с палочки едва поспевшего на огне карасика, щепоткой сдобрила поджаристый бочок и протянула Мокше на тарелке из листка кувшинки.
— Отведай-ка, хозяин волшебства.
Тот придержал корону, которая то и дело норовила свалиться с макушки, и отправил рыбку прямиком в пасть, вместе с головой и хвостом. Чавкнул, погладил себя по огромному животу, вытащил из зубов кость и одобрительно квакнул:
— Вкусно! Будешь моим поставщиком соли, ведьма. Чтобы ломился царский стол.
— Только это будет уже второе задание, — ввернула Тайка, отмахиваясь от вновь осмелевших болотнят: самый шустрый всё-таки успел дёрнуть её за косу.
Мокша нахмурился (подданные дружно задрожали), привстал… а потом, расхохотавшись, хлопнул себя по брюху так, что то аж загудело:
— Во даёт, а? Ох, и хитра… нет, через сто лет точно женюсь! Значится, теперь каждый год по весне с тебя пуд соли причитается. Но не радуйся до срока, осталось ведь последнее, третье испытание…
Тайка ожидала чего угодно: ручьёв с мёртвой водой, огненных рек, кислотных дождей, ужасных чудовищ… но всё оказалось намного проще.
— Потерял я одну вещицу, — прогудел Мокша, — а может статься, украли её у меня. Ежели сможешь найти её да вернуть — так и быть, помогу я тебе.
— И что же это за вещица? — Тайка затаила дыхание.
— Царское зерцало, — сложно было представить, что получеловечье-полужабье лицо Мокши может выглядеть таким мечтательным. — Лишь оно способно отразить мою истинную красоту.
Ох, спасибо тебе, Майя, удружила так удружила!
— Это, что ли? — Тайка вынула из кармана зеркальце.
Мокша схватился за сердце, потом за голову и издал нечленораздельный квакающий звук.
В тот вечер, как ни старайся, от него больше нельзя было ничего добиться: хозяин всего волшебства любоваться собой изволили.

Наутро Мокша пригласил Тайку в свои наземные палаты — небольшую пещеру на склоне холма. Воды в ней было всего-то по пояс, зато вход украшали две живописные коряги, покрытые мхом и мясистыми грибами. Своды пещеры всё сплошь поросли кальцитами, на выступах светились гнилушки, а меж ними нашлось место для тысячи других безделушек: от древних монет и драгоценных каменьев до гнутых ложек и пуговиц от джинсов. Царский трон по центру круглой залы был каменным и походил больше на диван: Мокша забрался на него с ногами (ступни у него оказались совсем жабьи).
— И как же ты, ведьма, дошла до Непуть-ручья и жива осталась?
Под его испытующим взглядом Тайка поёжилась:
— Врать не буду, но и правды не скажу. Секрет это.
— Выходит, помог кто-то… — Мокша томно потянулся на своём троне-диване. — Ну да ладно, потом разберусь. А тебе дам я торфа болотного. Тут за столетья землица настолько дивьим духом пропиталась, что хранит в себе силу колдовскую. Потому и не иссякает мощь моих болот. Пусть каждый положит горсточку в мешочек и повесит на шею, али куда ещё, и носит, не снимая. Тогда вернётся волшебство.
— И как же я всю эту землю с собой унесу? — Тайка в ужасе представила себе, как она с тяжёлой ношей по кочкам прыгать будет.
— Мои подданные доставят. Прямо к дому. А ты уж, смотри, не забудь: чтоб обратно мешок, доверху гружённый солью, вернулся. По рукам?
Мокша протянул ей перепончатую ладонь, которую Тайка с облегчением пожала.

Обратный путь не задался. Вроде и шла по солнышку, а всё равно заблудилась. Вокруг простирались чёрные топи, ноги скользили по кочкам, Гринина палка выскользнула из рук и ухнула в вонючую воду. Тайка думала вернуться по своим же следам, только их уже и видно не было.
— Ау, хозяин волшебства?!
Никто не отозвался, лишь пузырь болотного газа вырвался неподалёку.
— Марфа?! — снова тишина.
Так бы и сгинула Тайка, если бы не вспомнила про перо симаргла. Только бы помогло!
Она положила перо на ладонь и дунула, что было мочи.
— Вьюжка, выручай!
Вдруг откуда ни возьмись налетел ветер, вспенил тёмные воды и сбил Тайку с ног. Падая, она услышала хлопанье могучих крыльев и в последний миг успела вцепиться в белоснежный загривок симаргла. Пёс, казалось, появился прямо из воздуха.
— Спасибо, хороший мой…
Она вскарабкалась на широкую спину своего спасителя, прижалась щекой к мохнатой шкуре и закрыла глаза. А очнулась уже возле калитки собственного дома. Без одного сапога — зато живая.

— Ура! Ведьмушка вернулась! — Гриня сгрёб её в охапку первым, оттеснив и Майю, и даже домового Никифора.
Пушок спикировал Тайке на макушку, по обыкновению свесив пернатый хвост прямо на лицо. Он даже сказать ничего не смог, просто закурлыкал-замурчал, обнимая её крыльями.
Из кустов высунулась любопытная кикимора Кира и её охочие до яблок подружки. Под крыльцом в тенёчке устроился кудлатый банник Серафим. Овинники и луговики расселись на перилах рядком, как воробьи на проводах. Домовой Арсений — умытый и трезвый — держал в лапках блюдо с пирожками. В траве тоже кто-то шебуршался. Да что там говорить, даже Яромир был тут, хоть Тайка и не сразу заметила его в тени под сливой. Куда ни глянь, всюду виднелись знакомые лица, смотрящие на ведьму-хранительницу с надеждой.
— Получилось! — она предвосхитила ещё не заданный вопрос. — Завтра будем раздавать волшебство. Майя, поможешь мне мешочков нашить?
Она взяла у Сеньки пирожок. Потом ещё один. И ещё. Шутка ли — три дня на одних ягодах в болотах жить.

— Знаешь, а ведь встретила я твою сестрицу Марфу, — Тайка раскатала по столу цветастый ситчик в голубых тонах.
Ножницы у Майи в руке дрогнули.
— И как она?
— Плохо… — Тайка вздохнула. — Просила передать, что ты была права. И что поздно: её уже не спасти — вконец заболотилась.
Майя, шумно втянув воздух, сделала на ткани аккуратный надрез.
— Это мы ещё посмотрим! Я её найду.
— Для этого в Мокшины топи зайти придётся, и довольно далеко. Не так-то это просто, уж поверь мне...
— Не сложнее, чем обменять соль на землю, правда? — покачала головой мавка.
Заготовки для мешочков у неё получались ровнёхонькие, не то что у Тайки. В полной тишине она вдела иголку в нитку. Стежочек ложился к стежку, а Майя молчала так, что, казалось, воздух вокруг звенел. Тайке вдруг стало очень стыдно:
— Знаешь, я ведь задолжала Марфе. Без неё ни за что не справилась бы… и косточек бы в Непуть-ручье не нашли.
На глаза мавки навернулись слёзы.
— Узнаю мою добрую сестрицу… в этом и есть вся соль, ведьма. Жить на этой земле, помогать тем, кто нуждается в помощи, — вот наше самое главное волшебство. Такое по мешкам не разложишь, оно только здесь запрятано, — Майя приложила ладонь к груди.
— Я всё поняла, — Тайка сглотнула, чтоб самой не зареветь. — Мы обязательно вызволим её, обещаю. Не знаю, как, но что-нибудь придумаем.

Мокша не обманул: наутро мешок с волшебной землицей действительно появился в саду. А Гриня сгонял на своем мотоцикле в магазин и привёз пуд соли на отдарок.
Ещё пару дней Тайка вместе с верной помощницей Алёнкой раздавали обереги с волшебной землицей, а щенок Симаргла вился под ногами и лаял на кикимору Киру, которая под шумок всё-таки добралась до яблок.
После заката, когда дневная нечисть отправлялась на покой, заявлялись ночные гости: полуночницы, вытьянки, омутники... даже старик Бабай пожаловал. К исходу второй ночи Тайка совсем валилась с ног, умаялись они с Алёнкой так, что словами не передать.
На рассвете третьего утра Тайка отпустила помощницу и, свернувшись калачиком, задремала на лавочке под вишнями. Первые лучи солнца осветили её измученное лицо.
— Эй, вы, потише там, — шёпотом ругался домовой Никифор. — Коли разбудите мне Таюшку-хозяюшку, я всем зубы пересчитаю-то.
— Баю-баюшки-баю, — курлыкал Пушок колыбельную. — Пошёл котик на гору, принёс котик сон-дрёму…
Девицы-лесовицы поставили возле Тайкиной лавочки туесок, полный спелой земляники, духи-водяники выпустили в ведро серебристую щуку для ухи, полуденница испекла хлеб, банник Серафим принёс новые берёзовые веники, Гриня наколол дров, овинники натаскали ключевой водицы, мавки перестирали бельё и развесили его в саду, а Кира сварила вкуснейшее повидло...
Каждый был благодарен Тайке и старался помочь, чем мог. В этом и было подлинное волшебство — самая соль земли дивнозёрской.

Ведьма Дивнозёрья | Алан Григорьев

Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7, Глава 9, Глава 10,

Предыдущий  Следующий